В тот роковой день Риэнриэль послал экстренный магический запрос о помощи, а сам с отрядом пытался если не убить, то хотя бы задержать это исчадие бездны. Корчась от боли и превозмогая ужас, в попытках подойти ближе, пока подчиненные магией льда и земли на мгновение-другое притормаживали движения демона, он смог срубить по локоть три руки и хвост, вот только… ядовитое жало задело несколько раз левую часть его тела, отравляя и обжигая.
Когда прибыло подкрепление, в живых оставалось лишь трое: Риэнриэль и двое его подчиненных. Сам капитан был сильно ранен, оставаясь на ногах только на чистой злости, лохмотьях воли и стремлении спасти хоть кого-то из своих людей.
После недели в лазарете при ведомстве карателей он отбыл к отцу, к лекарям Дома Синей Звезды. Вот только… последствия ранений остались. Следы от ожогов демоническим ядом не смогли убрать ни регенерация, ни магия жизни, ни чудодейственные мази и отвары эльфийского народа. Вся левая часть лица, левая рука от костяшек пальцев и до локтя, а также левая нога от пояса и до колена – ужасающий шрам ожога. Удалось спасти левый глаз, теперь он болит от яркого света, перестал быть синим и напоминает прозрачный кусочек голубого льда. Поврежденная коленная чашечка также не восстановилась, поэтому к внешнему уродству добавились хромота и боль в ноге.
И хотя Риэнриэль получил заслуженный изумрудный орден второй степени, но смириться с тем, что погиб практически весь его отряд, так и не смог. Видимо, поэтому вместо заслуженного отдыха бывший капитан карателей подал прошение на перевод в службу дознавателей, соглашаясь на должность штатного палача и младшего сотрудника отдела дознания. Раскрывать заговоры, обличать предателей короны, выслеживать колдунов и вражеских шпионов, отлавливать серийных убийц и зачинщиков кровавых игрищ – теперь это его работа. Допросы, пытки, очные ставки, показательные казни – за двадцать лет он стал Карающей Дланью королевства.
ВотЛичная жизнь так и осталась нерешенным вопросом. Если тридцать лет назад отбоя от женского пола не было, окольцевать норовилась каждая вторая, то сейчас… Даже шлюхи в публичных домах за деньги не всегда соглашаются лечь с ним в постель. Как они морщатся от одного только его вида, как им претит прикасаться к его лицу, пострадавшим руке и ноге, видеть подобное с каждым разом становится всё сложнее. Ни один уважающий себя и любящий свою дочь дворянин не захочет иметь такого зятя. Его боятся, презирают, высмеивают за спиной – разве он может обречь на подобное существование женщину, жену, мать своих детей? Да еще и покушения…. За последние семь лет удалось предотвратить больше двух десятков попыток своего устранения.
Видимо, отец всерьез озаботился тем, что род герцогов Сатилийских может внезапно прерваться, генетическое и магическое наследие исчезнут, а богатство отойдет короне. Он по-своему любит Риэнриэля, насколько смог полюбить чистокровный эльф единственного ребенка, рожденного в вынужденном браке с человеческой женщиной. И теперь подобным образом показывает свою заботу. Но разве от этого легче?
Риэнриэль поднялся из-за стола, подошел к шкафу, открыл дверцу, достал бутылку крепленого эльфийского клёза двойной перегонки, налил полстакана и залпом выпил.
- Пятое уже завтра. Нужно собираться. Казнить кого-то только из-за того, что я не появлюсь… - он усмехнулся. – Забавно: палач спасает деву от плахи, - накинул на голову капюшон, закрепленный эполетами к форменному камзолу, активировал заклинание теневой завесы лица, чтобы лишний раз не светить шрамами на городских улицах, взял трость и, прихрамывая, вышел из кабинета.
Он надеялся, что прогулка на свежем воздухе сможет успокоить и упорядочить мысли. До городского особняка пешком минут двадцать. А где-то внутри продолжала клокотать злость: загнали в угол, а выхода как такого не оставили. Не явиться и обречь на смерть, показав гордость и твердость характера. Или отправиться к отцу, тем самым признавая личную несостоятельность быть мужчиной, продолжателем рода. Хотя решение уже принял, но осознать и внутренне принять его пока не получалось.
На город медленно упускался вечерний сумрак. Люди сновали туда-сюда: на работу ли, домой, выпить с друзьями или пощупать красоток в борделе – какая разница? Жизнь вечером в столице кипит не меньше, чем в дневное время суток. А в некоторых районах даже больше. Идущую неторопливо одинокую фигуру, припадающую на левую ногу, людской поток огибал на приличном расстоянии, даже не пытаясь заглянуть под тень капюшона. Герцога Сатилийского не узнал бы только слепой. Или тот, кто только появился в городе. Желающих обратить на себя внимание Карающей Длани не было, а уж прогневить… тогда можно сразу заказывать службу в Храме Вечного Покоя.