– Кто сейчас на очереди?
– Джим.
– Позовите сюда.
Джим, молодой, сильный янки, вошел в комнату. Человек в синих очках сказал:
– Немедленно разыщите поименованных здесь лиц и передайте эту пластинку. Возьмите у ворот мотоцикл Стрейтона. Он останется пока здесь.
Лакей утвердительно кивнул головой.
– Есть, – сказал Джим, поворачиваясь к двери.
Когда они остались одни, человек в синих очках медленно сказал:
– Фотография и пластинки не лгут, конечно. Наблюдайте и дальше. Новый номер телефона вы знаете?
– Знаю, – ответил тот.
– Хорошо. Друзья предупреждены. Вы свободны.
Лакей медленно вышел. Человек в синих очках сел за стол и принялся снова смешивать жидкости: занятие, от которого его оторвал приход лакея. Он смешал ярко-синюю жидкость с лиловой, и они приняли в небольшой колбе молочно-белый цвет. Человек в синих очках посмотрел на свет, полюбовался, покачал головой и вылил жидкость в чан. Из чана поднялся легкий пар. Человек в синих очках еще минуту постоял и вышел из комнаты. Часы медленно прозвонили десять.
Глава 8. Сто тысяч долларов за украденный документ
Инженер Хэллтон сидел за рабочим столом в синей просторной блузе и обсуждал детали небольшого усовершенствования в своем карбюраторе для автомобильных моторов. Изредка он слегка насвистывал, тщательно исправляя карандашом детали чертежа.
Когда вошел коренастый Кэлли, Хэллтон молча поднял на него глаза. Кэлли так же молча протянул газету. Синие, стальные глаза Хэллтона скользнули по первой странице, не вчитываясь, пробежали обычные сенсации желтой газеты и остановились на огромных буквах:
«Сто тысяч долларов за украденный документ. Хорлэй»
Хэллтон медленно кивнул головой: он был немногоречив. Кэлли сказал:
– Ничего, еще немного выжмет из нас соку, оправдает расходы.
Инженер снова кивнул головой. В этот момент часы, висевшие на стене, прозвонили половину одиннадцатого, и одновременно раздался громкий стук в дверь. Кэлли приоткрыл ее, и рука, покрытая чернильными пятнами, просунув в отверстие небольшой пакет, быстро произнесла:
– От друга.
И скрылась так же быстро, как и появилась. На улице раздался шум мотоциклетного мотора. Хэллтон поглядел с удивлением на Кэлли. Кэлли пожал плечами и разорвал тонкую бечевку, которой пакет бы тщательно перевязан. Он удивленно произнес:
– Фотографическая пластинка и снимок, шесть на девять.
Оба наклонились над снимком. Он изображал шесть джентльменов, близко склонившихся друг к другу и, очевидно, ведущих крайне интимную беседу.
Кэлли, всмотревшись, сказал быстро:
– Хэллтон, да ведь один из них Хорлэй. Вот он.
Он показал пальцем загрубевшей в пятнадцатилетней работе на заводе руки. Хэллтон качну головой.
– Я начинаю понимать, – сказал он медленно.
Он вышел и вернулся с небольшим фонографом в руках.
– Попробуем, – сказал он, беря в руки пластинку.
Кэлли молча следил за ним.
Пластинка была вставлена в аппарат. После характерного шипения, во время которого инженер Хэллтон пробормотал:
– Надо бы на свободе заняться усовершенствованием фонографа.
Шипение прекратилось, и фонограф явственно произнес:
– Что предпринято?
Голос Хорлэя (при этом Хеллтон и Кэлли посмотрели друг на друга) ответил:
– Собака ошиблась. Лучшие сыщики брошены в работу…
Опять шипение фонографа. Затем прежний голос:
– Сегодня ночью в Сити-Сквере. Вы знаете?
И снова фонограф зашипел. Кэлли сказал с нетерпением:
– Проклятая машина!
– Подождите, – сказал Хэллтон. – Мы поставим усилитель.
Он повозился несколько минут с фонографом и опять поставил пластинку. Снова фонограф произнес, на этот раз очень громко:
– Сегодня ночью в Сити-Сквере.
И затем из фонографа стал вырываться тихий, но явственный шепот, усилитель делал свое дело:
– Необходимо все-таки на кого-нибудь пока свалить вину, чтобы удовлетворить любопытство и не привлекать внимания к делу.
Другой голос:
– Только таким образом мы сможем заняться делом на свободе.
– Нам никто не будет мешать!
Голос Хорлэя:
– Я совершенно согласен с этим.
Молчание. Хрипение фонографа. Кэлли сказал:
– Это все?
Хэллтон схватил его за руку:
– Подождите. Молчите…
Фонограф снова заговорил:
– Но кого же именно?