Виновник всего этого Акула Хорлэй сидит сумрачный в салоне отеля «Регина» и разговаривает вполголоса с маленьким, скромным человечком в очках, с небольшой бородкой и быстрыми мышиными глазами. Фамилия этого человечка Менс, национальность неизвестна, профессия также. Но его можно видеть везде, где происходят конференции, мирные договоры, все те государственные преступления, которые на языке капиталистического мира называются дипломатическими актами.
Этот юркий человечек присутствовал на версальской конференции, с ним совещались Ллойд-Джордж, Сонино, Клемансо. Он бегал уговаривать Вильсона не уезжать из Парижа, он был везде. Официально он числился профессором политической экономии одного из итальянских университетов, но на самом деле занимается очень мало политической экономией.
Он говорит негромко мистеру Хорлэю:
– Европейские дела, мистер Хорлэй, требуют вашего властного вмешательства. Уверяю вас.
Хорлэй сумрачно говорит:
– Я ломаного цента не дам за вашу Европу. Пусть гибнет!
Маленький человечек щиплет редкую бороденку:
– Но биржа?
– Я сам себе биржа!
Господин Менс льстиво смеется:
– О, это мы все хорошо знаем. Это знает весь мир!
Однако через пять мину господин Менс добивается того, из-за чего пришел: два небольших государства получают заем из банка Хорлэя, но на особых условиях. Это особые условия обсуждаются мистером Хорлэем и маленьким человечком тихими голосами, как вполне интимная беседа.
Еще через пять минут господин Менс выходит из отеля «Регина», потирая руки: дело сделано, два маленьких государства получили заем, взамен они обязуются предоставить Хорлэю концессии на некоторые предприятия. Господин Менс заработал куртажные, достаточное количество куртажных, для того чтобы в течение года наслаждаться крупными полными блондинками. Ибо господин Менс любит блондинок. Что касается концессий – то они сданы на не особенно выгодных условиях, но ведь деньги-то нужны двум государствам на содержание полиции? Ибо коммунистическое движение растет в этих странах, и с ним приходится ожесточенно бороться демократическим правительствам.
К мистеру Хорлэю приходит еще несколько посетителей. Один из них германский генерал, из крупных бывших помещиков и руководителей белых армий на юге России. С ними мистер Хорлэй совещается четверть часа. После этого он уезжает в оперу: его дела кончены на сегодняшний день, он должен отдохнуть.
Автомобиль, на котором едет мистер Хорлэй, привлекает общее внимание на улицах. Прохожие останавливаются, чтобы посмотреть на Хорлэя и его автомобиль. Это «роллс-ройс» № 24567, за рулем сидит широкоплечий, коренастый шофер, в синей фуражке, рядом механик, высокий человек с синими, стальными глазами.
«Роллс-ройс» останавливается у оперы, мистер Хорлэй, сходя, говорит:
– Обратно – в двенадцать.
Шофер приподнимает фуражку, механик захлопывает дверцу. «Роллс-ройс» отъезжает, уступая место другим машинам.
Через полчаса шофер сидит в гараже отеля, покуривая трубку, и говорит своему механику:
– Хэллтон, как быть с этими бумагами?
Шофер не успевает ответить: дверь гаража открывается, показывается Грэффи с двумя сыщиками и, направляя браунинг, говорит быстро:
– Вы арестованы.
Глава 16. Почти не настигнуть хуже, чем совсем не настигнуть
Губы сыщика Грэффи немного дрожали, вероятно, от волнения, когда он приказал:
– Руки вверх!
Хэллтон и Кэлли подняли руки вверх.
Грэффи распорядился:
– Надеть наручники. Живо.
Двое агентов нерешительно двинулись вперед.
В следующее мгновение оба они были опрокинуты, Грэффи выстрелил, но это был последний его выстрел: ударом Кэлли он был также опрокинут. Через минуту Хэллтон и Кэлли стояли над связанными тремя сыщиками:
– Что с ними, собственно, сделать? – спросил Кэлли, пожимая плечами.
В этот момент дверь гаража стукнула, и лицо монтера заглянуло внутрь.
– Что тут у вас за шум?
– Пустяки, – небрежно сказал Хэллтон, становясь между светом и лежавшими на полу связанными сыщиками.
– Мне послышался как будто выстрел, – продолжал монтер.
– Мотор шалит, газ плохо выходит, – ответил Кэлли.
– А…
И лицо монтера исчезло.
Через несколько минут из гаража выехал автомобиль мистера Хорлэя. На шоферском месте сидел шофер, рядом с ним – механик.