Грэффи добавил:
– О поведении и остальном сообщайте… Вы знаете…
В первый раз управляющий назвал его «сэром».
– Я знаю, сэр, – сказал он коротко.
Оба они двинулись к двери. В этот момент она распахнулась, и коренастый, широкоплечий архитектор Маунинг из Флориды вошел в номер без всякого предупреждения.
Мгновение пораженного, остолбенелого молчания. Остолбенели все трое. В следующее мгновение архитектор Маунинг сделал быстрое движение, повернулся к двери, замок щелкнул: архитектор закрыл изнутри дверь. Опомнившийся Грэффи сунул руку в карман, но следующим коротким и точным движением архитектор сбил его с ног и неизвестно откуда взявшейся веревкой связал руки и ноги. Затем, заткнув рот платком бессильному Грэффи, он бросился к управляющему, в одно мгновение проделал с ним ту же операцию.
Обыскав карманы Грэффи, он нашел свою записную книжку, кротко сказал:
– А…
И сунул ее в карман.
Потом легко, как перышко, поднял связанного Грэффи и положил его на диван. Управляющего он перенес в спальню и опустил на кровать.
Через минуту дверь щелкнула снова: архитектор Маунинг медленно вышел из номера, замкнул аккуратно дверь за собой, положил ключ в карман и постоял с минуту в коридоре, прислушиваясь к чему-то.
Потом быстрыми шагами пошел к лифту.
В лифте он сказал негритенку:
– Если кто-нибудь спросит обо мне – скажи, что никого не было.
Мальчик вытаращил глаза. Он сегодня второй раз слышал эту фразу. Архитектор сказал внушительно:
– Ты слышишь?
– Да, сэр.
Рука архитектора полезла в карман, вынула доллар и сунула его в руку негритенка. Лифт остановился, и архитектор вышел.
Негритенок посмотрел на доллар и сказал самому себе:
– А почему тот не дал за это доллар?
Это было выше его понимания. Эти белые люди очень странные существа. Но негритенок все-таки остался доволен:
– Сэм, – сказал он сам себе, – завтра ты сможешь пойти в кино и, кроме того, купить себе трубку, чтобы потихоньку курить ее, как большие белые люди.
И он рассмеялся, сверкнув белоснежными зубами.
Глава 5. Еще один разговор по телефону
Мисс с Северной Центральной телефонной станции сказала «да» и соединила два провода Нью-Йоркской телефонной сети: номера 98–765 и 22–31–18.
– Алло, дворец Хорлэя?
– Алло, слушаю.
– Кто говорит?
– Секретарь Хорлэя.
– Следователь и полиция здесь?
– Да.
– Младший Хорлэй с ними?
– Да.
– Осмотр комнаты производится?
– Сейчас начнут.
– Хорошо. Сообщите результаты.
– Слушаю.
– Алло, подождите. На заводах прекратили работу?
– Да.
– Чье распоряжение?
– Хорлэя Младшего.
– А завод № 14?
– Тоже.
– Отдайте распоряжение возобновить работу.
– Но мистер Хорлэй…
– Ничего не значит. В интересах Н. Е. З. немедленно распорядитесь.
– Слушаю, сэр.
Трубки упали на вилки. Затем секретарь мистер Вуд, пожав плечами, вызвал администрацию заводов Хорлэй.
– Возобновить, – сказал он коротко в трубку.
– Есть, – послышалось в ответ.
Мистер Вуд положил трубку и пошел к кабинету Хорлэя.
Через пять минут гудки многочисленных предприятий «Хорлэй и Ко» сзывали вновь на работу. Через пять минут вновь работали мастерские, плавильные печи, конторы, сборочные пункты, ремонтные мастерские, пакгаузы, железнодорожные магистрали и пароходные доки.
На заводе № 14 «Автомобили Хорлэй» работа пошла таким же обычным темпом.
Только инспектор труда пометил в своей книжке:
– Не явились на работу инженер Хэллтон и рабочий из механического цеха Кэлли. Вычесть недельный заработок.
Через десять минут это было занесено в конторские книги, а еще через десять к инспектору ворвался молодой человек в гороховом пальто, закопчённый от гонки на мотоцикле и хрипло спросил:
– Хэллтон на работе?
– Нет.
Молодой человек сделал жест отчаяния. Затем спросил:
– Еще кто не явился на работу?
Инспектор, заглянув в записную книжку:
– Из механического цеха.
– Фамилия?
– Кэлли.
В руках у молодого человека тоже оказалась записная книжка, он быстро вписал: «Кэлли».
Затем спросил отрывисто:
– Давно служит?
– Кто?
– Кэлли.
– Год и два месяца.
– Где работал раньше?
– Был солдатом-мотоциклистом связи в Архангельске в оккупационном отряде.
Молодой человек свистнул, как паровоз, и вылетел из конторы. Инспектор посмотрел ему вслед и усмехнулся: