Когда я возвращаюсь в офис, то по расписанию должна читать о пешечной структуре, но вместо этого украдкой поглядываю на Оза: его поза остается прежней. Может, его нужно поливать раз в день? Прячу книгу внутри томика побольше, чтобы продолжить читать о сомнительном любовном выборе Фермины. В четыре часа уже думаю о том, как возьму рюкзак и отправлюсь на Пенсильванский вокзал, как вдруг вспоминаю:
Ср – Пт, 16:00–17:00. Встреча с тренером-гроссмейстером по разбору слабых мест.
В расписании не сказано, куда идти.
– Оз? Если бы ты захотел встретиться с гроссмейстером, то куда бы пошел?
Впервые за три дня он поднимает на меня глаза – в них огонь, ноздри гневно раздуваются. Он вот-вот разомкнет челюсть, сожрет меня, а затем растворит в своем желудочном соке.
– В библиотеку! – лает он.
Я тороплюсь в другой конец коридора и готовлюсь к роли безмолвной статистки на встрече с любителем радуги Делроем. Но единственным человеком в помещении оказывается Дефне, сидящая за массивным деревянным столом.
– Привет. Может, я не туда пришла. Оз сказал…
– Оз заговорил?
– Вынужденно.
Дефне кивает, понимая, что я имею в виду.
– Я должна встретиться с кем-то из гроссмейстеров и…
– Это я.
– О, – чувствую, как вспыхивают щеки. – Я… я прошу прощения. Я не думала, что ты…
Гроссмейстер. Краснею еще сильнее. Почему я не подумала об этом? Потому что она круто выглядит? Куча крутых людей играет в шахматы – я вот не ботаник из подростковой комедии девяностых. Потому что она здесь главная? Шахматным клубом должен управлять шахматист. Потому что я никогда о ней не слышала? Не то чтобы у нас в ванной завалялись свежие выпуски «Ежемесячного шахматного обзора». Потому что она женщина? В мире полно женщин-гроссмейстеров.
Боже, вот что Истон имеет в виду, когда говорит о внутренней мизогинии?
– Ты в порядке? – спрашивает Дефне.
– О. Да.
– Выглядишь, будто у тебя в голове сейчас идет довольно напряженный монолог. Страшно прерывать.
– Я… – чешу лоб и сажусь на стул напротив, – у меня всегда идут напряженные внутренние монологи. Но я научилась переключаться.
– Это хорошо! Как проходят первые дни?
– Отлично.
Какое-то время она изучает меня. Сегодня она сделала себе стрелки и надела на предплечье браслет в виде скорпиона.
– Давай заново. Как проходят первые дни?
– Отлично!
Она продолжает пялиться.
– Нет, правда. Отлично, клянусь.
– У тебя все на лице написано. Нам придется поработать над этим перед началом соревнований.
Я хмурюсь:
– Почему ты думаешь, что…
– Если тебя что-то не устраивает в твоей системе тренировок, ты должна мне сказать.
– Все в порядке. Я много читаю по списку, который ты мне дала, изучаю шахматный движок[18]. Это весело.
– Но?
Из меня вырывается смешок.
– Нет никакого «но».
– Но?
Я трясу головой:
– Ничего, честное слово.
Дефне все еще пристально смотрит на меня, будто я тщетно пытаюсь спрятать от нее чье-то убийство, и слышу себя со стороны:
– Просто…
– Просто?
– Просто…
Внутренний голос вопит не говорить ей: «Если скажешь, то это значит, тебе не все равно. А это не так. Делай все спустя рукава, Мэл. Ты сможешь».
– Просто… Если все эти книги должны помочь мне улучшить навыки, то не уверена, что это работает.
Выражение лица Дефне не так легко считывается, как раньше. Не знаю почему – то ли часть меня жаждет ее одобрения, то ли другая часть жаждет ее денег, – я тут же в панике отступаю:
– Уверена, ты знаешь, что делаешь! Учеба – это важно: читать о старых партиях, разбирать дебюты. Но теория без практики…
Я выкручиваю себе руки под столом. Дефне смотрит на меня долго и безотрывно, прежде чем улыбается и пожимает плечами.
– Ладно, – говорит она.
– Ладно?
– Давай сыграем!
Она пододвигает шахматный набор и ставит его между нами – белые с моей стороны. Потом поправляет фигуры и жестом приглашает меня начать.
– Сегодня без часов, хорошо?
– О… хорошо.
Вначале я чувствую отголоски приятного волнения. Читать про шахматы и не играть в них было серьезным испытанием, все равно что повесить передо мной морковку на веревочке. Теперь она наконец моя, и я могу с удовольствием ее погрызть. Правда же?
Нет. Вскоре я понимаю, что эта партия непохожа на ту, что была у меня с Сойером. До меня не сразу доходит, в чем разница, но по прошествии получаса, когда все фигуры расставлены и игра идет своим чередом, я понимаю, чего не хватает.
18
Шахматный движок (