Пока Кира заинтригованно осматривала квартиру, Матвей начал потихоньку приходить в себя от её выходки. Гнев от наглого вторжения его обитель, медленно перерастал в удивление, а потом в интерес. Мужчине стало любопытно, что за игру затеяла эта особа и, как далеко готова зайти, в своей же роли.
– Я вообще-то мальчиками не увлекаюсь, – буркнул молодой человек вслед, нагло ворвавшейся девицы, которая прямиком направилась в сторону кровати.
– Ну, и прекрасно, на это я и рассчитывала, – отбила она реплику и уселась на кровать.
– Ладно, хоть обувь сняла.
– Надеюсь, полы помыты, и я не запачкаю свои белые носочки? – не обращая никакого внимания, на столь негостеприимный тон, спросила Кира, поднимая ноги и осматривая ступни.
– А ты оказывается ещё и наглая, помимо всего прочего, – он, наконец, обрёл способность ходить и направился на кухню. – Ты адресом случайно не ошиблась, деточка?! – спросил он тоном волка из «красной шапочки» проходя мимо неё.
– Нет, я как раз по адресу … а у тебя здесь мило. Думаю, я смогу здесь устроиться на некоторое время, – несмотря на уверенный и немного нагловатый тон, сердце бешено колотилось. – «Что я несу?!» – её взгляд, не выдавал даже малой толики страха и огромной порции адреналина в крови, которая вот-вот закипит.
Сначала, глаза Матвея широко раскрылись от удивления, а рот беззвучно открывался и закрывался в попытке произнести хоть слово. Но видимо их оказалось слишком много и они столпились у открытого рта, не давая выйти друг другу. Затем, его глаза сделались узкими с ноткой интриги. Стало понятно: он явно, что-то задумал.
А вот, о чём думала девочка, ворвавшись среди ночи к молодому человеку, с явным переизбытком тестостерона, и на что рассчитывала, совсем не понятно. Если бы ей сейчас задали этот вопрос, то Кира не смогла на него ответить, потому что совершенно неопытна в таких делах. Поэтому и страха к последствиям не испытывала до определённого времени.
– Ну, хорошо, если ты так настаиваешь, я не буду возражать! – Матвей передумал идти на кухню, вместо этого повернул прямо на девушку. – Раздевайся! – это слово прозвучало, как неоспоримый приказ. Кира вздрогнула, сложила ладони на коленях, словно защищая самое сокровенное и начала ковырять ногти.
– Это ещё зачем?! – как можно спокойнее, попыталась произнести Кира, но вместо этого смогла, только пропищать, что выдало её внутренний страх.
– Так, ты же сюда за этим пришла! – со стальной решимостью в голосе, произнёс Матвей и направился в её сторону, походкой хищника.
– С чего это, ты, решил?! – взяв себя в руки, спросила Кира с высоко поднятой головой.
– Я, например, не знаю ни одного человека, который трактовал бы твою выходку иначе, – Матвей медленно приближался к кровати, на которой съёжилась жертва. Начал расстёгивать рубашку. В глазах у него сверкал огонь, который одновременно пугал и манил бедняжку.
От страха и непонимания, во что она ввязалась, у Киры сковало горло, а рот открылся в беззвучном крике о помощи. Только сейчас, девушка начала понимать насколько серьёзную допустила ошибку, придя сюда, тем более в такой час.
Когда она вновь обрела дар речи, Матвей уже почти подошёл вплотную, а рука опустилась на ширинку и начала расстёгивать молнию.
– Ты ошалел что ли?! – закричала Кира, и слёзы от безысходности покатились по щекам.
Она поняла всю нелепость ситуации, в которую попала по своей же вине. А Матвей немного опешил от такой реакции.
– Да, ладно, расслабься, извини … просто хотел проверить, как далеко ты пойдёшь, в своём спектакле, – прохрипел Матвей. – Ты странная … Сама-то хоть знаешь, чего хочешь? – смягчился он.
Но вместо ответа, Кира лишь опустила глаза в пол и вытерла щёки от слёз. Выплеск адреналина, заставлял дрожать всё тело девушки, и она не могла скрыть этого.
– Красноречивый ответ, – усмехнулся Матвей и, сняв рубашку, отправился в ванну, смыть усталость от перелёта.
Этим жестом дал незнакомке возможность трезво оценить ситуацию и сделать выбор. Либо она продолжает играть свою пьесу, либо уходит туда, откуда и пришла. Второй вариант для него был более подходящий. Матвей совсем не понимал, что ему делать в этой ситуации, с этим недоразумением, в лице полу-адекватной, по его мнению, девушки. Он даже не видел в ней ничего женственного, кроме форм, которые казались очень даже аппетитными.