Тревиль бесстрашно прыгнула вниз с подоконника, мягко приземлилась, сделав перекат, быстро вскочила на спидор и полетела домой.
Вернувшись, она закрылась в оранжерее и прорыдала несколько часов подряд. К вечеру эмоции иссякли. Не осталось ни слез, ни сил, ни желания что-либо делать. Она сидела в темноте и бездумно дергала одну струну на виолончели. Инструмент отзывался жалостливым пустым звуком. Рядом на столике лежало письмо Ричарда, и стоял бокал с бренди. Девушка положила пальцы левой руки на гриф и в комнате повисла тишина, ледяной порывистый ветер за окном швырнул в стекло пригоршню мелких градин. София откинулась в кресле и сделала глоток из бокала. Как же ей хотелось отдохнуть. Лечь спать, проснутся и понять, что все происходящее страшный сон.
– Надо было сказать тебе, – прошептала она в тишину, зажмурилась и по щеке покатилась одинокая слезинка. – Хотя, что бы ты мне ответил.... Как же все глупо.
Софи снова дернула струну и внимательно вслушалась в тихий звон. На лестнице послышались шаги. Девушка вытерла слезы тыльной стороной ладони и сделала еще один глоток бренди. Дверь открылась, и вошел Тревиль-старший.
Отец бросил на дочь быстрый пристальный взгляд, затем молча подошел к бару и сделал несколько глотков прямо с горла.
– Я даже не знаю, что сказать, – тихо проговорил он, достал стакан и наполнил его ароматным бренди.
– И мне плесни, – хрипло попросила девушка.
Юджин подошел к ней, наполнил бокал и рухнул в соседнее кресло. Достал из ящика сигару и закурил.
– Сыграй мне. Как говорилось в одной старой книге – ничто не утешает так, как музыка, – командор выдохнул струю ароматного дыма.
– Артур Конан Дойл “Шерлок Холмс. Сокровища Агры”.
Губы Софи тронула слабая улыбка. Она взяла смычок и начала играть. Комната заполнилась невыразимо печальной мелодией, за окном неистово бесновался ветер и его завывания создавали своеобразный аккомпанемент музыке скорби. Закончив играть, Софи оперлась лбом о гриф виолончели и тихо заплакала. Юджин потушил сигару, сделал глоток из бокала, на его щеках блестели мокрые дорожки от слез. Они просидели в темноте и полном молчании больше получаса, пока в оранжерею не зашел Вася.
– Командор! – раздался тревожный голос дворецкого. – С князем Владиславом что-то случилось!
– В смысле?
Софи приподняла голову и непонимающе уставилась на дроида.
– Доктор Ли сказал, что у него редкое генетическое заболевание, которое в его возрасте коррекции уже не поддается, но улучшить состояние князя можно, нужно только время.
– Отлично, мы остались без лица, – флегматично заметил Тревиль.
– И без разведчика, – тихо добавила девушка.
Командор сразу направился к князю, София же пошла к Чай Ли. Китаец сидел в своем флигеле в крайне мрачном настроении и что-то сосредоточенно изучал на мониторе компьютера.
– Насколько все плохо? – прямо с порога начала девушка.
– По пятибалльной шкале где-то троечка, – протянул Чай Ли. – Тебе не стоит беспокоиться, все под относительным контролем. Дня через два он будет более менее здоров.
Софи снова вернулась в дом, по дороге в оранжерею ее остановил Андрей.
– Софи, командор просил передать, что Сантьяго объявил общий сбор и Штаб переезжает во дворец. Завтра утром мы потеряем связь.
– Где командор сейчас?
– Пошел к тебе в оранжерею.
– И смысл было посылать тебя? – недовольно пробурчала Софи. – Ладно, спасибо.
Юджин и, правда, сидел в оранжерее, задумчиво глядя в окно. Девушка тихо вошла и тут же приложилась к стакану с бренди.
– Что будем делать? – спросила она, падая в кресло и закрывая лицо руками.
– Нужно застрелить чертового Армана и Сантьяго, – жестко выдал Тревиль.
– Как, пап? К ним подобраться практически нереально.
– Воспользуемся стратегией Сантьяго – будем выманивать их по одному.
– В смысле?
Софи непонимающе нахмурилась и снова отхлебнула от стакана.
– Как только узнаем время коронации, начнем действовать. Я займусь Арманом, Сантьяго – твой, если шальным выстрелом заденет Марианну, я не расстроюсь.
София хищно оскалилась, но ее предвкушение схватки длилось недолго. Память услужливо выдала последние слова Ричарда, адресованные ей: “Прощай мое солнце”. На глаза тут же навернулись слезы, а к горлу подкатил комок.
– Черт, мне же еще его матери нужно позвонить, – прошептала девушка.
– Тогда не буду тебе мешать.
Тревиль поднялся, залпом осушил свой бокал и вышел из оранжереи. Софи тоже допила бренди, поставила пустой стакан на стол и покрутила в руках вифон. Проигнорировать последнюю просьбу Ричарда она не могла, но и выполнить ее было очень трудно. Наконец, собравшись с духом, Тревиль набрала нужный номер, настроила голограмму, чтобы ее было видно в полный рост, вытерла слезы и принялась ждать ответа.
Долго ждать не пришлось. Перед девушкой появилась небольшая голограмма невысокой пухленькой черноволосой женщины, одетой в неброское темное платье. Она озадаченно и удивленно смотрела на Софи, явно не понимая, что происходит.
– Здравствуйте, – начала Софи. – Простите, что так поздно... Меня зовут София де Тревиль, может быть, вы слышали обо мне.
– Конечно, слышала, – всплеснула руками женщина. – Вы командуете Воздушным батальоном, а еще вы коллега моего сына. Давно хотела с вами познакомиться.
– К сожалению, повод для знакомства у нас с вами печальный, – вздыхая, тихо сказала девушка.
– Что-то случилось с Ричардом? – насторожилась женщина и ее глаза округлились.
– Да, – Софи опустила голову. – Он... его убили, – выдохнула она, и с трудом сдержалась, чтобы не зарыдать.
– Как убили? – прошептала женщина и присела на стул. – Давно?
– Сегодня днем, простите, раньше никак не могла позвонить.
– О Боже, я понимаю, конечно. Вы сами выглядите ужасно, сильно плохо? – заботливо спросила мать Ричарда.
– Я справлюсь, – сжав кулаки, твердо ответила София.
– Мне можно будет получить тело сына?
– Я не знаю, если мы сможем его найти, то пришлем. Но наш особняк в кольце и выйти из него очень непросто.
– Спасибо, вам Софи.
– До свидания, – одними губами прошептала девушка и связь прервалась.
Софи дотянулась до панели, нажала там одну из кнопок, и ее кресло превратилось в небольшой удобный диванчик, застеленный пледом. Девушка стащила с себя большую часть одежды, замоталась в плед, легла и стала наблюдать, как капли воды медленно стекают по стеклу. Она и сама не заметила, как задремала.
Всю следующую неделю жители особняка Тревилей провели в напряженном ожидании коронации Марианны. План был разобран до мельчайших деталей и сводился к тому, что Тревиль-старший должен был договориться с Арманом о встрече, встретится с ним и убить, а в это время Софи на коронации должна была убрать Сантьяго и Марианну. Князю легче стало ненамного, он теперь почти все время лежал и выглядел крайне нездорово.
Когда же, наконец, долгожданная дата была объявлена, все оживились. Вечером в день перед коронацией, Тревиль сидя в оранжерее вместе со своей дочерью набрал на вифоне первого министра. Арман ответил почти сразу.
– Да? – послышался раздраженный и резкий голос министра в динамике.
– Привет, Арман. Узнал старого друга? – чуть улыбнувшись, начал Тревиль.
– Юджин? – брови Артемиджа удивленно взлетели вверх. – Не ожидал тебе услышать.
– Я бы хотел с тобой кое-что обсудить, лично.
– Почему не по вифону?
– Ну, ты же сам прекрасно понимаешь, сколь ненадежна связь. Я как никто понимаю, что как только Владислав сдастся, вы с Марианной начнете активную борьбу, и мне кажется, в этой борьбе тебе понадобятся союзники. Мы с Софи согласны сдать тебе князя, но только при условии, что ты сохранишь наши жизни и позволишь занять прежние должности.
– Что я слышу? – Арман расхохотался. – Юджин де Тревиль предлагает мне сделку. Неужели все действительно так плохо?
– Я хочу сохранить жизнь своей дочери, она еще слишком молода, чтобы умирать ради каких-то непонятных идеалов.