Только сейчас, заново прокрутив в мозгу многие факты, а также припомнив все ее прежние разговоры с Александром, она сообразила, что этот «мужчина с Айзена» не кто иной, как отец Александра Протасова.
Значит, Ильдас солгал… Или, что вероятнее всего, исказил правду. Она хорошо знала своего отца. Руслан Хорхоев ни за что не стал бы общаться с человеком, причинившим зло его семье.
Крысу она убила. Придавила ее деревянным поддоном… В подвале долгое время никто не появлялся. То ли от холода, то ли от нервного напряжения, а скорее от всего этого, вместе взятого, ее всю стало колотить, да так, что зуб на зуб не попадал.
Когда наконец послышались тяжелые шаги, а затем распахнулась дверь камеры, девушка, взяв дохлую окровавленную крысу за хвост, швырнула ее в лицо выросшему на пороге верзиле.
– Заберите своего дружка! – процедила Тамара. – С вами скоро произойдет то же самое.
Глава 18
Ее выходка нисколько не рассердила двух вайнахов, которые пришли за ней. Скорее даже рассмешила – хотя их волчьи оскалы мало походили на человеческую улыбку.
Беслан взял девушку за локоть и поволок ее в другой конец коридора, где возле открытой двери камеры ее дожидался спец по финансам Тимур.
Беслан что-то сказал ему по-чеченски, после чего ильдасовский бухгалтер тоже оскалил в ухмылке свои зубы.
– Мне сказали, Тамара, ты пролила кровь…
Она сунула руки под мышки, чтобы согреться, а ее зубы выбили такую звонкую дробь, что эти звуки, наверное, слышны были далеко за пределами превращенного в тюрьму подвала.
Ухмылка тем временем сползла с лица Тимура. А еще спустя мгновение он грозно нахмурил брови.
– Все, дорогая, уговоры закончены! Или ты начинаешь сотрудничать со мной и Ильдасом и мы быстро и грамотно оформляем перевод денег…
Он кивнул Беслану, и тот подтолкнул девушку к открытой двери одиночной камеры. – …или мы сейчас на глазах у тебя начнем потрошить твоего друга!
Протасов был прикован цепями к бетонной стене. От рубашки остались жалкие лоскуты, грудь целиком обнажена, с неглубоких порезов на груди к поясу тянутся две тонкие кровавые дорожки…
Теперь она поняла, почему Саша молчал все это время: рот у него был заклеен куском черного пластыря.
Взгляд Александра был направлен не на нее и не на их мучителей, а куда-то вдаль – он смотрел прямо перед собой, и взгляд его, Тамара ощутила это физически, был страшен.
Оттеснив ее плечом, в камеру вошел верзила Беслан, а потом другой чеченец, Саит. Первый ударил закованного в кандалы пленника кулаком по ребрам и тут же добавил локтем в лицо. Когда он отступил в сторонку, Саит вытащил почти полуметровый тесак из ножен и сделал на груди Протасова еще один надрез – пустив еще одну кровавую дорожку.
– Нет! – закричала Тамара, пытаясь вырваться из рук схватившего ее сзади Тимура. – Не трогайте его!! Не смейте к нему прикасаться!
Слышите вы, уродычеченские!!!
– Можем и не трогать, – почти миролюбиво прозвучал голос Тимура. – Мы не живодеры, Тамара. Но что поделаешь, если ты такая упрямая девушка…
Он рывком развернул ее лицом к себе.
– Ильдасу нужны деньги! – процедил он. – И мы выбьем из тебя все причитающиеся ему бабки, не по-хорошему, так по-плохому! Выбирай, какой вариант тебя устраивает!
Тимур опять крутанул ее за плечи, повернув заново лицом к пыточной камере.
– Ну что?! Все, Тамара, нет времени!! Саит, режь его на хер!!!
Тамара дернулась так сильно, что едва не вырвалась из его цепких объятий.
– Нет! – севшим голосом сказала она. – Я все сделаю, Тимур! Все, как вы хотите с Ильдасом…
В этот момент она увидела, как Протасов повернул к ней голову и медленно, но в то же время решительно качнул головой из стороны в сторону.
Она прекрасно поняла, что означает этот его жест. «Не соглашайся на их предложение, Тамара, – вот что читалось в его напряженном взгляде. – Даже если ты подпишешь нужные бумаги и сделаешь то, чего они добиваются, меня они все равно отсюда не выпустят».
Тамара, в свою очередь, кивнула, в отличие от Протасова – утвердительно. «Нужно выиграть время, Саша, – говорил ему ее взгляд. – Может быть, еще не все для нас потеряно…» – Да, Тимур, я все сделаю, – уже более решительно сказала Тамара. – Но у меня будут свои условия.