Рядом хихикнул Веня.
«Мы привыкли смеяться над косностью и суеверием, — подумал Володя. — А ведь можно иной раз и восхититься. Тургенев в «Бежином луге» не смеялся над мальчиками, верящими в домового, в русалку, в покойника, который ищет разрыв-траву… Поэтическое восприятие мира… Александр Блок юношей нашел ужовник, особый вид папоротника. И с тех пор искал каждый год. Он знал поверье про разрыв-траву, перед ней расступается земля и открываются клады… — Володя не сводил глаз со старухи, а мысли текли своим чередом. — Может, зря мы сегодня не рассказываем детям страшные сказки? Только умильную, про Деда Мороза. Впрочем, Дед Мороз в его нынешнем облике — вовсе не сказка. Дед Мороз стал упаковкой для новогодних подарков. Сами делаем из детей прагматиков…»
Старуха в темном поравнялась с домом 25 и замерла. Что ей примерещилось? Домовой? Сидит там посиживает, подперев голову волосатой лапой. Думает, какую шутку сшутить с бабулей.
Веня трясся в беззвучном смехе. Но Володя удержался от замечания. Он вдруг понял: старуха шла именно сюда, в дом 25, Ее кто-то послал.
Еще несколько мелких шажков. Ну! Что дальше?
Володя не ожидал от старухи такой прыти. Подобрала свою хламиду, в один прыжок взлетела на крыльцо, в руках мелькнуло что-то белое… И вот она уже со всех ног улепетывает обратно.
Веня простонал сквозь смех:
— Ой, не могу!.. Ну, артист!..
Это было как удар обухом… Не старуха — переодетый знахарь. Володя терзался от стыда и унижения, Веня продолжал веселиться.
— Ну, ловкач!.. Ну, аферист!..
Усилием воли Володя взял себя в руки. Все не так забавно, как кажется простодушному Вене. Сделан очень важный ход в миттельшпиле шахматного поединка.
Володя мысленно сделал расстановку фигур. На воображаемой доске одинокий король беспорядочно двигался между скоплениями враждебных пешек, шарахаясь от слонов и коней.
«Знахарь вел свою игру в расчете на две засады, а не на одну! Ему известно, что где-то спрятались люди, которых обещал прислать Фома. И где-то — преступник или преступники. Знахарь уверен, что те, кто послан для его охраны, только посмеются над переодеванием. А для шантажиста вся эта пантомима — свидетельство, что знахарь ополоумел от страха и что он не бегал жаловаться в милицию. Иначе чего бы ему бояться!»
Володя смешал фигуры на воображаемой шахматной доске.
«Итак, не исключено, что шантажист поблизости. Он видел, что пакет в тайнике. Когда он намерен забрать тепленькую тысячу? И кого нам ждать? Опытного преступника? Или появится кто-то школьного возраста, уже втянутый в эту историю, уже написавший под диктовку вымогательское письмо?»
Только сейчас Володя увидел с ужасающей реальностью, что засада за штабелем пустых ящиков примитивна. И он сам в этом виноват. Из-за ящиков удобно следить за знахарем. А для захвата шантажиста надо было устроиться ближе к дому 25. Там есть двор — шантажист может появиться неожиданно из ворот и уйти огородами. Или он в доме, за дверью, — никто не проверял, заперта она или нет. Хвать — и наутек. Мы за ним, а в доме его сообщник. Или сообщники!
Своими тревожными размышлениями Володя не стал делиться с напарником. Веня, чего доброго, заподозрит в трусости. Но великий Геродот вовсе не трусам оставил свой мудрый завет: истинно мужественный человек должен обнаружить робость в то время, когда на что-либо решается, должен взвесить все случайности, но при исполнении следует быть отважным.
Володя переменил позу, чтобы в любой миг немедля вскочить и кинуться в погоню.
И тут со стороны парка показались двое. Идут не таясь. Двое против двоих — куда ни шло. Володя стал приподниматься, но тут его снизу дернули за штаны:
— Свои.
Веня мог бы и не дергать. Володя уже разглядел повязки на рукавах.
Поравнявшись с ларьком, дружинники замедлили шаг и уставились наверх.
— Меня ругают, — бесстрастно комментировал Веня. — Ророкин, такой-сякой, не обеспечил освещения. Теперь им придется тут поторчать… — И в самом деле дружинники уселись на лавочку перед ларьком. — Ничего, они ненадолго, — утешил Веня. — Минуток через пять дискотека кончает…
Над парком взметнулись разноцветные лучи, ритмы достигли полного неистовства, и вдруг все разом утихло и погасло, в темноте звучал только барабан. Как древний телеграф Морзе, передающий свои сигналы другому барабану, а тот пошлет их дальше.
— Сашка Голубцов! — восторженно выдохнул Веня.
Барабан выдал отчаянную сумасшедшую дробь и смолк, как подстреленный. И тотчас над парком воссияло белое зарево — это одновременно включили все фонари.
«Свет дисциплинирует», — вспомнил Володя.
Крутышка ответила на тишину глубоким вздохом облегчения, шевельнувшим листья и траву.
В укрытии за ящиками стал отчетливо слышен разговор на лавочке.
— А говорили, Джека вовсе не придет.
— Он Анюту звал в «Радугу».
— Бокс с ней в одном классе.
— Тот маленький очкарик живет на станции.
— Верка их учит каратэ.
— Я Стаса предупреждал.
— Ханя сквитается.
Дурацкий разговор! Володя не мог уловить смысл. К тому же дружинники, рассевшись напротив дома с тайником, спутали все карты.
«Хотел бы я знать, где сейчас шантажист и что поделывает!»
Раздался дружный топот, и в темноте промелькнула стайка девчонок.
— Глядите, как жмут! — Веня развеселился. — Вся компашка с моей бывшей улицы. Кросс по пересеченной местности. Время старта засечено, секундомеры тикают.
— Какие секундомеры?
— Ну, может, просто ходики, — сказал Веня. — Главное, время засечено. Конец дискотеки слышали в каждом доме. Не примчится в положенные минутки — больше ей дискотеки не видать. Старинный крутышкинский способ контроля за девчонками, еще со времен, когда нынешние бабули танцевали в парке под баян…
Дружинники, как заметил Володя, никакого внимания на девчонок не обратили. Веня пояснил, что этот пост приставлен к железнодорожным ребятам со станции. Дружинники опасаются стычки с компанией из Парижа, на дискотеке Верка Соловьева поругалась с Ханей и крепко ему врезала…
«Вот что значит располагать достаточным запасом предварительно накопленных сведений, — подумал Володя с завистью. — Для меня разговор дружинников представлял бессмыслицу, абракадабру. Зато Веня извлек из него конкретную новость о конфликте на дискотеке. Любопытно, кто же такая Верка Соловьева…»
Веня начал шепотом рассказывать. Стас Соловьев отслужил в армии, работает на станции сварщиком. Родители у него живут в деревне, там в школе только семь классов, поэтому с прошлого года к Стасу прислали младшую сестру. А он каратист, и Верку немного научил, для самообороны, ну она и рассмелела. Стасу с ней некогда возиться, он учится на заочном, женился полгода назад…
Вене пришлось прервать рассказ о Соловьевых — со стороны парка появились железнодорожные.
— Слабаки! — Веня добавил несколько слов покрепче, но Володя их деликатно проигнорировал. — Хоть бы раз попробовали отбиться.
Железнодорожные шли быстро, почти бегом и все время оглядывались.
Веня встревожился, привстал:
— Что-то их мало. Половины девчонок нет… И Верку Соловьеву не видать… Значит, она своих девчонок другой дорогой повела. Ну, если их сегодня побьют… Не надо было ей на дискотеке за Спицына заступаться… Трус, заячья душа… Вон, бежит вместе со всеми — и хоть бы что…
Дружинники пропустили железнодорожных, постояли немного и кинулись в сторону парка.
— Сразу надо было сообразить! — язвительно комментировал Веня. — Эти Ханю не интересуют, у него с Веркой счеты.
Володя поежился. Где-то сейчас пробираются домой потайными путями девочки, живущие на станции, во главе с воинственной Веркой Соловьевой. Странный и непонятный мир открывался перед Володей. Вожак подростков из Парижа, по имени Ханя, привязался на дискотеке к какому-то Спицыну из поселка при станции, и некому оказалось заступиться, кроме девчонки, а она, значит, сумела «крепко врезать». И теперь ее могут избить…