В Тильзите Брехт оружием не ограничился, раз начали палить пруссаки первыми, то пусть за убитых и раненых и за уничтоженный порох контрибуцию платят. Маленький городок, как Данциг миллион талеров выплатить не сможет. Брехт собрал отцов города и выкатил сумму в сто тысяч талеров. Народ начал выть и волосы на голове друг у друга рвать. Вот, и замечательно, значит угадал с цифрой. Смогут собрать. Но гораздо важней денег было вывезенное с двух заводов. Там были вполне современные станки ткацкие. Немцы изготовляли сукно. А это сейчас второй по значимости товар, что везли в Поднебесную. Ингерманладцы получили команду со всем бережением станки разобрать и в Ригу доставить, а в придачу к ним прихватить мастеров, что смогут их собрать по новой и отладить, ну и десяток семей забрали, ткачей, которые на этих станках работали. Почти добровольцы. Брехт с ними переговорил и пообещал дома быстро построить под Ригой и хорошей зарплатой обеспечить, и кроме прочего доплачивать за обучение молодых рижан. Слёзы и вопли были, когда людей на повозки со скарбом усаживали, но без надрыва, так для порядка.
После Тильзита опять не к Кёнигсбергу направились. Этот кусок Пруссии похож на запятую, в этот отросток и двинулись. Первым на пути будет городок Инстербург.
Событие девятнадцатое
Пинта пота сберегает галлон крови.
Там всего один дневной переход между городками. В хорошую погоду. А погода и до того хорошей не была и не собирались герцогу Бирону подарков дарить. Она только хуже с каждым днем становилась. Почему зимой армии не воюют толком в Европе, а сидят на зимних квартирах, как бы перемирие заключив? Да просто всё — Европа, особенно Северная, всю осень и часть зимы — это чуть не ежедневные дожди. Ружья в такую погоду заставить стрелять не просто, ещё сложнее на слабосильных лошадках того времени тащить к месту боёв пушки и припасы на телегах по грязи. И раньше не сильно хорошо было с этим до массового применения пороха. Тетива намокала. Но это было не столь критично, а вот сырой порох на полке гореть не желал.
По колено в грязи к концу второго дня добрались до Инстербурга. (Сейчас город Черняховск Калининградской области). Подошли с северо-востока и на этот раз остановились километрах в двух, ещё один золотой выстрел и без пороха можно остаться. Брехт же, взяв с собой Ивана Салтыкова и Багратиона с его снайперами, проехал дальше. И чем ближе приближались к посаду, тем хуже вели себя кони, а потом и до людей дошёл запах. Ветер был юго-западный и как раз, получалось, от города.
Пахло ужасно. Брехт запах знал, в прошлой жизни в Дербенте сталкивался с таким, даже пришлось подальше от города распространителей переселить. Кожевенники воздух портили. Со стен по ним не палили пока, и Иван Яковлевич решил осмотреть производство. Ничего нового для себя не увидел, чаны и ручной тяжёлый труд. Никакой механизации. Поразила не механизация, а количество рабочих этим занимающихся. Прямо целый квартал кожевенников. Ну, прибирать к рукам Пруссию он пока не собирался, а кто мешает ему прибрать к рукам пруссаков. Переселить их в Курляндию, пусть работают на благо новой Родины. Впереди война на Кавказе и в Молдавии, и в Крыму с Азовом. Быстро не получится. Нужно обувать армию, много кожи нужно. Будет у товарищей полно работы.
Пока рассуждал так Брехт, осматривая производство и разговаривая с мастера, прибыл гонец от Салтыкова старшего. Из города вышла делегация с ключами. Хотят сдать город без боя. И в этом была огромная заслуга Багратиона. Он предложил тех полковников из Мемеля заслать сначала в город, пусть поделятся опытом войны с лейб-гвардией. Те поделились и Городской Совет с комендантом гарнизона решили, что если война не объявлена официально, и Россия не воюет с Пруссией, то и зачем им жизни класть. Потом Государи помирятся, а с них за разрушенный город спросит Фридрих Вильгельм.
Переночевали офицеры в замке. Холодно и сыро. И даже огромные камины, зажжённые, где только можно, не сильно согрели, только дым от них.