Только теперь и его охватило вдохновение, и он сочинил свою знаменитую оду на победу под Полтавой.
Алексей Разумовский к тому времени уже был назначен обер-егермейстером и даже пригласил ко двору своего брата Кирилла[76] .
К этому могущественному нынче вельможе, который, как и он сам, происходил из крестьян и считался столь же верным сыном своего народа, сколь и привилегированным любимцем царицы, обратился теперь Ломоносов и нашел у него то, чего, вероятно, не встретил бы ни у одного человека тогдашнего изысканного и образованного общества России: сердце, чувствовавшее пылко и благородно, и живое понимание поэзии.
Когда Ломоносов прочитал Алексею Разумовскому вслух свою поэму, тот в порыве воодушевления заключил стихотворца в объятия и немедленно повел его к императрице.
Елизавета как раз хлопотала над оформлением нового бального платья и поначалу, казалось, была вовсе не в восторге от того, что Разумовский отвлекает ее от этого важнейшего из всех дел какой-то там одой, однако влияние преданного и честного человека на нее было уже столь сильным, что она все-таки соблаговолила выслушать Ломоносова и не без напряженного внимания расположилась в кресле, тогда как поэт скромно встал перед ней.
По приветливому знаку Разумовского он выразительным голосом и с благородным патриотическим подъемом начал декламировать оду «Полтава».
Величественные стихи музыкой полились из его уст, и впервые музыкой зазвучал русский язык, презренный слог крестьян и простолюдинов, в ушах монархини. Елизавета слушала с нарастающим участием, не спуская глаз с одаренного человека, тогда как ее фаворит с благородным торжеством наблюдал за тем глубоким воздействием, какое оказала на нее русская поэзия.
Когда Ломоносов закончил, возникла короткая пауза; все присутствующие были слишком глубоко тронуты, чтобы говорить, они как будто подбирали слова, подходящие настроению. Разумовский первым нарушил молчание.
– Ну, ваше величество, что вы скажете по поводу услышанной поэмы, разве она не прекрасна, не достойна лаврового венка?
– Безусловно достойна, насколько я вправе судить, – ответила царица, – и признаюсь, она понравилась мне гораздо больше, чем напыщенные французские стихотворения. Я думаю, что мы присутствуем при рождении русской поэзии, при возникновении отечественной литературы; дай Бог, чтобы мы не ошиблись в этом. Ты заставил меня пережить великое священное мгновение, Ломоносов. Я не могу воздать тебе по заслугам, такое под силу только Господу; но я сделаю все, что в моей власти, чтобы создать тебе и музам надежное и любезное убежище в Петербурге.
С этими словами она протянула поэту руку, которую, опустившись на одно колено, тот почтительно и благодарно поцеловал.
После ухода Ломоносова Елизавета обернулась к Разумовскому и с улыбкой проговорила:
– Твой протеже делает тебе честь, мой друг.
– И не только мне, скоро он, буде на то воля Господня, сделает честь тебе и своему отечеству, не менее, – ответил фаворит.
– Я с удовольствием делала бы для искусств и наук поболе, – сказала царица, – когда б только на это не требовалось так много денег.
– На такую благую цель всегда должны находиться деньги, – живо парировал Разумовский, – не Беллона и Марс, а Аполлон[77] и музы делают народ великим, и только тот властелин может быть уверен в неувядающей памяти потомков о себе, который дает своей державе необходимые познания и произведения искусства, что доставят несравненную радость современникам и потомству. Тебе, как едва ли кому из правителей, покровительствует фортуна. Поле всякой духовной жизни лежит у нас невозделанным, так дай же нам теперь, после блестящих побед и завоеваний, разнообразные науки и искусства, дай нам русскую литературу, и грядущие поколения еще возблагодарят тебя! В Германии взрасли великие мыслители. Но кто заботится о них и их опекает? Крупнейший среди германских венценосцев преклоняется перед образом мыслей и произведениями французов. Докажи, что ты лучше понимаешь свою эпоху, чем Фридрих, докажи, что ты любишь свой народ и его богатый великолепный язык, и поэзия встанет у твоего трона рядом с Правосудием, обвивая его карающий меч лаврами и пальмовыми ветвями.
76
Кирилл Григорьевич Разумовский (1728–1803) – младший брат А. Г. Разумовского, граф, последний гетман Украины (1750–1764), президент Петербургской Академии наук (1735–1798). Получил изысканное образование за границей.
77
Беллона – в римской мифологии богиня войны. Изображалась с мечом или бичом. Марс – древнеиталийское божество, первоначально бог полей и урожая, затем бог войны. Аполлон (Феб) – в греческой мифологии и религии сын Зевса, бог-целитель и прорицатель, покровитель искусства. Изображался прекрасным юношей с луком и кифарой.