Так сказал Оразменгли и пошел, поцеловал своего коня в губы и шепнул ему на ухо что-то веселое.
Верил Оразменгли любви Сервер, и девушка скоро дала ему знак, что готова бежать.
Не просто было повидать Сервер, но и это удалось Оразменгли.
Уговорились в первую ночь новруза ждать друг друга у камня, что возле родника. Новруз у туркмен — праздник нового года. Он совпадает с весенним равноденствием.
Накормил Оразменгли коня добрым зерном, обмотал коню копыта тряпками, собрал хурджун и позвал к себе друзей своих, попировать до заветного часа.
Весна была ранняя. Зацвели абрикосы, но ночью небо закрыла тяжелая туча.
— К лучшему, — сказали друзья Оразменгли. — Ночи теперь светлые. Полнолунье. В темноте уйдешь незамеченным.
Махтумкули к шахиру не пошел, боялся счастье от него отпугнуть. Оразменгли смеялся над страхами друга и пел свои самые счастливые песни.
Спохватились пирующие заполночь.
— Ничего! — сказал друзьям Оразменгли. — Сервер ждала меня всю жизнь, подождет еще час.
И ускакал. Туча ушла за горы. Сияла луна, и земля сияла, белая от нежданного снега.
У камня никого не было.
— Мне еще придется подождать! — засмеялся Оразменгли и отъехал в тень большой чинары.
И час прошел, и другой, луна зашла. Наступил сумеречный предрассветный час.
Оразменгли опять подъехал к камню и вдруг увидел следы. Узкие женские следы. Она приходила! Но где же она? Обиделась и ушла? И тут Оразменгли разглядел еще следы, следы копыт. Было два всадника. Сервер умыкнули!
Оразменгли кинулся в погоню. Не долго ему пришлось скакать. На дальнем холме бросился в глаза остов кибитки. Горели костры, суетились люди. Готовилась поспешная свадьба.
Когда Оразменгли взлетел на холм, кибитка была уже поставлена. Это была „Орук-ой“ — знак всем прохожим и проезжим: „Ждем в гости“.
Оразменгли отбросил полог, Сервер сидела в углу, голова закутана халатом. В кибитке — женщины из соседнего аула и брат Шарлы.
Оразменгли опустился на ковер, и ему, как гостю, поднесли чал. В голове у шахира шумело, словно его ударили. Руку он держал на сабле.
Послышался конский топот. В кибитку вошли Хансервер, Махтумкули и джигит, в котором Оразменгли сразу признал соперника.
— Я зарублю его, — крикнул Оразменгли, вскакивая на ноги и вытягивая саблю из ножен.
Махтумкули положил ему на плечо руку.
— Проигравший игрок должен платить проигрыш, Оразменгли.
— О горе мне! — джигит сорвал с головы тельпек и закрыл им свое лицо.
Но тотчас поборол слабость. Выхватил у кого-то из джигитов дутар, ударил по струнам, а в следующее мгновение отшвырнул инструмент.
Он поднял с ковра дутар, заиграл и запел:
И Сервер сбросила с головы халат: это означало, что она не желает принадлежать тому, кто ее увез, она хочет уйти с любимым.
Глаза девушки были полны слез, но зазвенело обнаженное оружие.
Махтумкули встал между противниками.
— Слушайте меня!