Окончание
Первое прочтение Мемориала Бенджамена Батхерста не было для меня каким-либо удовольствием, поскольку мне пришлось переписывать текст в ужасном темпе, чуть ли не «вслепую», без перевода. Удовольствие пришло, когда я начал его литературно обрабатывать. Со своим «Шахматистом» я прошел длинный путь от Лондона до Шамотул, проплыл на «Чайке» и проехал на цирковой повозке Миреля, влюблялся в Джулию и спал у костра рядом с Томом, Сием, Юзефом, Брайаном Хейтером, Руфусом Брауном, Ригби и братьями Диасами. Я больше был там, с ними, чем за своим столом с копией Мемориала.
Раз уж мы вернулись к Мемориалу, стоит задуматься над тем, почему он находится в руках испанца. Первая догадка ведет к Мануэлю Диасу и быть может, в этом и заключается объяснение. Вполне возможно, что так случилось из-за Уилсона, который в свои последние годы был губернатором Гибралтара (с 1842 года)? Множество тропок операций «Шахматист», начавшихся после покушения, пересеклось на территории Испании («Калиф», Колхаун Грант, Бардахи-Азара и т. д.). Техада дал мне уклончивый ответ. Впрочем, он даже не существенен.
Гораздо больше я бы отдал за ответ на вопрос: какой была дальнейшая (после 1809 года) судьба Бенджамена Батхерста? Где он жил, с кем жил и когда умер? Возможно, после прочтения этой книги отзовется кто-то, кто знает об этом хоть что-нибудь. Я буду весьма благодарен.
Хотелось бы закончить поэффектнее. И я не могу это сделать лучше, чем словами Гамлета, которого Бенджамен так полюбил:
Он сказал это мне. А я его услышал.
Варшава, 1975
Дополняющие комментарии
Прошло более десятка лет с момента, как я закончил писать «Шахматиста», и неполных десять лет с первого книжного издания[360]. За это время я не добыл никаких новых документов или же сведений, которые бы могли принципиально дополнили мои знания про операцию «Chess-Player». Зато в мои руки попало несколько книжек, которые во время написания «Шахматиста» мне были не известны (некоторые к тому времени даже еще не были изданы), содержащих детали, которые дополняют или же объясняют некоторые аспекты темы. Взятые из этих работ подробности я представляю ниже в форме дополнений к первоначальным КОММЕНТАРИЯМ, сохраняя их последовательность и нумерацию.
1. Двойник из Гостыня
Относительно Стефана Блажевского ничего нового я сказать не могу.
2. Филадельфы
В работе самого выдающегося польского «масоноведа» послевоенной эпохи, Людовика Хасса, Франкмасонство в восточно-центральной Европе XVIII и XIX веков (Вроцлав, 1982), я нашел интересное замечание относительно связей филадельфов с русскими, в основном, офицерскими кругами эпохи царизма. Между прочим, уже в 1803 году в парижский Centre Orientale des Philadelphes (Восточный Центр Филадельфов) входил сотрудник русского посольства, Петр Дивов (кстати, существовал кружок и настроенных против Наполеона польских офицеров, которые действовали вместе с филадельфами; здесь главную роль играл полковник Феликс Потоцкий).
Сам Людовик Хасс стоит на «радикально-республиканском» профиле заговорщиков-филадельфов, хотя идейным документам филадельфов приписывает «буржуазно-демократические и буржуазно-националистические» мотивы. В другой же своей работе, Секта варшавских фармазонов, (Варшава, 1980), он прямо называет филадельфов «французским антиимператорским заговором левого направления франкмасонства». Сам я все так же буду отстаивать роялистскую ориентацию заговора филадельфов, что, впрочем, никак не обязано конфликтовать с якобинскими корнями его участников, ибо — как я подчеркивал ранее — многие бывшие якобинцы работали тогда в пользу бурбонской эмиграции и этой эмиграцией финансировались.
3. Андроид фон Кемпелена
В книге Ежи Гижицкого, С шахматами через века и страны (Варшава, 1972)[361], наряду с интересными мелочами, взятыми из энциклопедии Ларусса относительно спрятанного в автомате польского беглеца (Вороньский, Вноровский, Воровский — я упоминаю про него в сноске 137), который, якобы, был офицером полка, поднявшего бунт в Риге в 1776 году, находится и информация, имеющая капитальное значение:
360
Первое издание «Шахматиста» было выпущено в Варшаве в 1980 г., данные дополнения были сделаны для краковского издания 1989 г.