Женщина, уличная проститутка, разодетая словно попугай в дешевые, но пестрые тряпки и размалеванная румянами, поднялась с земли и подала старику костыль. После этого она обратилась к Батхерсту:
— Сударь, как мы можем вас отблагодарить? Если желаете, могу пойти с вами, и ничего не возьму, исключительно из благодарности, мистер…
— Хватит, — перебил ее тот. — Чего от тебя хотели эти люди?
— Хотели затащить в собственный бордель и закрыть там. Они уже неделю хватают девушек, а потом приказывают работать на себя, а в оплату — только пожрать дают. Это все гады от Дока… ну, от Доктора, так его называют.
— Заткнись! — крикнул нищий. — Замолчи, а не то не доживешь до утра! У Пегги Джонс тоже был слишком длинный язык[64]!
— Не буду молчать! — тоже криком ответила ему девица. — Все скажу, а потом уеду в Плимут, там тоже можно заработать на жизнь — но молчать не буду! Все скажу…
— Ну замолчи же, — уже умоляюще повторил калека.
— Ты знаешь этого человека? — спросил Бенджамен, показывая на нищего.
— Это мой отец, милостивый сударь, отец…
— Папуля, не вмешивайся. — Батхерст произнес это таким тоном, что калека съежился, будто его хлестнули бичом. — А ты говори. Кто такой этот Док?
— Док?… Ну, Доктор. Никто не знает, как его зовут, никто его не видел. Но это он здесь правит… повсюду. В Сент-Жиль, в Спайтал Филдз и Сторгейте[65] все трясутся от страха перед ним. Везде у него убийцы, выручку забирают; каждый владелец пивной, каждый пон-брокер[66], каждый воришка — все должны платить, а если кто не желает, того бьют или… ну, вы сами понимаете, чик — и человека нету!
— Но ведь в двух шагах от вас полиция.
Резким движением девица откинула за спину гриву своих черных волос и расхохоталась:
— Ха-ха-ха!!! Полиция! Полиция! Сударь, здесь даже крысы знают, что Док с полицией живет по-свойски! Полиция, ха-ха-ха!!!
Тут Батхерст подумал, что этот таинственный Док для него словно подарок с неба, даже если бы он год ломал голову, то не придумал бы более подходящего случая для проверочного экзамена, без которого в предстоящем деле обойтись было невозможно.
— Те, что били тебя, это люди Дока? — спросил он.
— Да, сударь.
— Где я смогу их найти?… Ну, чего ты делаешь такие глаза? Спрашиваю: где?
— Неподалеку отсюда, сударь, в закоулке, который люди называют Лоу Лейн, в пивной «Слепой кот». Но туда лучше не заходить, сударь.
— А вы где живете?
— В «Задних слумсах»[67].
— Уматывайте домой.
Только сейчас он вспомнил, что оставил свою приятельницу одну. Уже уходящего его задержал шепот девушки:
— Ничего я сегодня не наторговала, малыш останется голодным.
— У тебя есть ребенок?
— Да, сударь, сыночек.
Бенджамен сунул руку в карман и подал ей монету.
— Сударь, но ведь это же золото!
— Знаю. Тебе хватит на несколько дней. Все это время сиди дома. Из Лондона уезжать не придется. До конца месяца ни Дока, ни его банды уже не будет. Я тебе обещаю.
И вновь, как только он хотел уйти, его задержали. На этот раз нищий, который сказал:
— Мистер, не знаю, кто вы такой, и почему делаете так, как делаете, но знаю, что за всю свою жизнь еще не видел подобного вам человека. Я знаю, что мои слова для вас ничего не значат, но я уже стар и знаю этот район с детства, так что послушайте меня. Здесь королевской власти никогда не было, вообще никакой власти, кроме власти таких, как Док. До него, еще при жизни моего родителя, здесь правил «Арфист», перед ним — Вайлд[68], а перед Вайлдом наверняка был кто-то другой, такой же. Даже целая армия, если бы вы, сударь, привели ее сюда, не справилась бы, поскольку здесь гораздо больше подземных проходов и подвалов, чем улиц. Так что не лезьте на них, сударь, ведь вы только начинаете жить.
— Закончил? — спросил у него Бенджамен.
— Да, сударь, только…
— Хватит, у меня нет времени. Я сказал — через десять дней.
Из темноты появился силуэт его приятельницы-актрисы.
— Бенджамен! Долго ты будешь тут торчать? Я замерзла! О Боже, твое пальто!
Пальто с пелериной, которое свалилось с плеч во время схватки, уже успело напитаться водой в луже и сделаться похожим на мокрую тряпку. Бенджамен махнул рукой, взял спутницу под руку, и они ушли, не обращая больше внимания на девушку и старика.
Девица, сжимая в пальцах золотую монету, глядела им вслед, на кружевное платье и золотистые, мастерски уложенные локоны актрисы, на ее блестящие ботиночки и деликатный профиль, обращенный к лицу мужчины, слышала ее щебечущий голосок, пока оба не исчезли за углом театра. Из глаз проститутки лились слезы, проделывая две тонкие канавки в толстом слое румян.
64
Пегги Джонс — черноволосая красотка, во второй половине XVIII века — эксклюзивная куртизанка, впоследствии оказалась на улицах подозрительных кварталов Лондона, занялась мелкой торговлей и проституцией. Она была одной из наиболее популярных фигур преступного мира; в 1805 году исчезла при загадочных обстоятельствах.
66
Пон-брокеры, ростовщики, зарабатывавшие на том, что давали деньги в долг под высокий процент.
67
«Задние слумсы» («back slums»), называемые еще «Святой землей», в квартале Сен-Жиль. В 1806 году это уже были лишь остатки одного из главных мест проживания лондонских проституток, нищих, бродяг и других отбросов общества.
68
Джонатан Вайлд (Jonathan Wild). Поставлял на суда схваченных им самим бандитов (он называл себя генеральным охотником за ворами Великобритании и Ирландии), но только тех, кто ему не подчинялся, в действительности же стоял во главе крупной преступной организации в Лондоне. Казнен в 1725 году, когда был уже очень знаменит. По «Арфисту» мне не удалось найти никаких сведений.