Подойдя к воротам, Робертсон попытался толкнуть их, но те не уступили.
— Это что же, еще закрыто? — спросил он в воздух.
— Да, отче, — раздался ответ, — рано еще…
— Как это рано?! — ужаснулся монах. — Молиться, сын мой, никогда не рано. Я тут не мог спать, вот и подумал, что, вместо того, чтобы в кровати валяться, будет лучше аккуратненько святому Патрику помолиться — покровителю всех грешников, а тут на тебе — рано еще! И когда же откроют храм, а?
— Скоро, отец мой, через несколько минут, но только для меня, поскольку я здесь убираю, неф в порядок привожу, полы мою, а для верующих откроют чуточку позднее. Но вам, как лицу духовному, никаких препятствий, думаю, чинить не станут… Простите, отец, вы сказали, что святой Патрик…
— Что, святой Патрик?…
— Будто бы он — покровитель грешников…
— Ну да, сын мой, следует понимать, что так. Но только тех, кто, аккуратненько, переполнен желанием очищения, и которые от покаяния словно лисы, собаками преследуемые, не убегают. Таким вот святой Патрик аккуратненько и покровительствует, ведя к отпущению грехов. У закосневших грешников другие покровители. А зачем ты спрашиваешь, сын мой?
— Почему я… ибо, видите ли, отец… я… я…
— Ты не заикайся, но аккуратненько так выкладывай всю правду! Согрешил?
— Так, отче, но…
— Но если ты желаешь исправиться, святой Патрик аккуратненько так вырвет тебя из сатанинских — гадких, понимаешь — лап. Или ты уже закоснел?!
— Нет! Нет… Отче, я желаю… каюсь ежедневно, именно тут…
— Как же ты каешься?
— Ну… я же говорил уже, убираю, мою…
— А что же ты сделал такого, а?
— Я? Невинного человека убил, отче.
— Убил?! Невинного?! Ой, несчастный!!! За что же ты отобрал у него жизнь?
— Отче, смилуйтесь! Я… это была ошибка, не хотел я! Служил в полиции, мне приказали…
— Замолчи, братец! Думаешь, что такой грех великий смоешь, полы здесь убирая? О, несчастный!
Робертсон обратил глаза к небу, а точнее, к циферблату часов на башне; мужчина же расплакался. Но тут монах прервал каскад слез, коснувшись его плеча.
— Успокойся, сын мой. Слезы твои — видимое доказательство того, что ты аккуратненько желаешь покаяться, вот только метлой и тряпкой такой грех не смыть, о нет!
— Что же… что же мне делать, отче? — всхлипнул мужчина.
— Ты должен проявить аккуратненько так волю к истинному покаянию, это во-первых. Я вот тут думал, как тебе помочь, и с помощью святого Патрика аккуратненько так придумал — но вот найдешь ли ты в себе достаточно сил?
— Отче, я все сделаю, что прикажешь, только помоги мне, ибо такая жалость давит меня, что никак мне не выдержать с таким камнем на душе.
— Ну ладно, сын мой, слушай меня аккуратненько. Плохой поступок можно смыть хорошим, а очень плохой — очень хорошим. Ты лишил свою страну человека, и это огромная утрата. Когда страна на пороге войны стоит и в защитниках нуждается. Этой же, тобою убитой, пары рук в час нелегкий может и не хватить, ведь тяжкие испытания Британию нашу ждут, а все, как тебе ведомо, по причине дракона корсиканского, чтоб ему святой Патрик кости аккуратненько так переломал! По чистой случайности ведомо мне, что готовится против него поход храбрецов. Прими участие в этом походе, положи на алтарь жизнь свою, и поступок этот грех твой перевесит, и святому Патрику повод даст, чтобы тебя аккуратненько спасти.
— Поход? Не знаю я, отче, к кому обращаться…
— А отправишься?
— С охотой. Любую епитимью отработаю, пускай даже смертью придется заплатить, ибо жить с таким грехом на душе не могу уже.
— Я проведу тебя, сын мой, ведь вижу, что ты откровенно покаяться желаешь.
В этот самый момент часы над ними пробили пять ударов, и они услышали шаги с другой стороны калитки. Заскрежетал замок, в двери появился старый церковный служитель.
— Проходи, Лоренс, сегодня много работы после вчерашней службы, опять же, алтарь помыть нужно, поскольку…
— Мы войдем, — перебил сторожа Робертсон, — но чтобы помолиться, а не тряпкой елозить! Не она врата в Царство Небесное открывает, но молитва и покаяние аккуратненькие. Идем!