— Гимель, вам заплатили за самое лучшее решение! — буркнул Бенджамен, которого начала раздражать наглость этого человека.
— Именно такое я вам и представил. Можете им воспользоваться. Именно так мы все и планировали с д'Антрагю, а то, что по дороге могут быть какие-то неприятности… Вы же не думали, будто это всего лишь поездка на пикник? Короче говоря, свое задание я выполнил и мог бы уже голову себе не морочить. Но потом, случайно, абсолютно случайно, я додумался до решения настолько замечательного, что оно выглядит невозможным! Такое невозможно придумать, герр О'Лири, поскольку оно относится к категории звезд, что падают с неба и решают сразу же все проблемы! Честное слово, все! Вы сможете кататься со своим «Шахматистом» от Одера до Рейна сколько пожелаете, и никто вас пальцем не тронет. Правда, это уже стоит… Золотом. Но для вас это будет выгодно, поскольку это совершенно бесценная идея. Если не захотите, что же, будем реализовывать первую версию. Так как, герр О'Лири, неужели вы не спросите, что же это за идея?
На лице Батхерста не дрогнул ни единый мускул.
— Поверьте мне, О'Лири, — продолжил Гимель, — я не собираюсь вас обворовывать. Выслушав мое предложение, вы поймете, что я и в самом деле хочу вам помочь. По сути дела, майн герр, что тут выбирать? Это не выбор между худшим и лучшим планом — это уже выбор между поражением и победой, смертью и жизнью, следовательно, у вас просто нет выбора!
— В Лондоне. Гимель, вас не поблагодарят за то, что вначале вы подсунули худший план, а потом начали шантажировать надеждой на лучший, — мрачно произнес Бенджамен.
— А какие у них могут быть ко мне претензии? Наоборот, они должны меня еще и благодарить! План в черновом варианте был готов уже давно, он даже был одобрен д'Антрагю, мне оставалось лишь отполировать мелочи и я это сделал. Но плох тот план, которого нельзя изменить. Это из Публия. Я предлагаю поменять этот план на план, который дает в сто раз больше шансов. Вы были бы последним глупцом, если бы обиделись и вернулись в Лондон с жалобой, или же исключительно из экономии выбрали первый план. В этом втором случае, как мне кажется, шансы совсем малые. Как только вы начнете экономить деньги, lasciate ogni speranza![144] Это из Данте. Сейчас в вашей душе сражаются бешенство и любопытство, О'Лири. Я предлагаю для них компромисс, предлагаю вам подумать. Компромисс, майн герр, не в милости у позеров, но люди разумные вовсе не одаривают его ненавистью. Вильгельм Тель поступил бы намного разумнее, если бы пошел на компромисс с Гесслером, не рискуя жизнью своего ребенка. Выпейте еще, О'Лири. Вам нравится это вино?
— Сколько? — спросил Батхерст. — Сколько стоит этот ваш второй план?
— Не так уже и много. Вот такой вот кожаный кошелек… Ведь правда, немного? Принесите мне его сегодня, в пять вечера, наполненный золотом. Могут быть пистоли, максы или соверены, я не переборчив. Тогда я сообщу вам все детали. Пока же, чтобы вы знали — эти деньги вы не выбросите напрасно. Скажу лишь то, что путешествовать вы будете с комедиантами, в цирковых повозках. И в одном из них вы вывезете автомат… Ага, у меня тут имеется еще один кошелек, близнец первого. Если бы и он вернулся ко мне наполненным золотом, тогда могло бы оказаться, что вам не понадобится красть автоматического шахматиста, то есть, рисковать своей жизнью и жизнями своих людей, достаточно будет просто принять его, словно почтовую посылочку. Так что же, разве я не был прав, О'Лири, когда говорил, что и вправду хочу вам помочь?
В тот же день, в пять вечера Батхерст постучал в двери того же домика в Оттензее. На сей раз он был с Сием и Брауном. У него самого и у Брауна под одеждой были бронежилеты[145]. Том с Мануэлем получили задание, которое они должны были выполнить за городом. Остальные были на корабле с Юзефом в качестве главнокомандующего.
— С вашей стороны это большая неосторожность приходить сюда с молодцами, от которых за милю несет преступлением, — неодобрительно заявил Гимель.
— Гораздо меньшая, господин граф, чем таскать столько золота в одиночку, — ответил Батхерст.
Гимель заулыбался.
— О-о-о!!! Все-таки, О'Лири, вы человек разумный! Это свидетельствует о вас с лучшей стороны.
Бенджамен вынул из сумки кошельки с золотом и положил их на стол. Гимель развязал каждый из них, заглянул в средину, сунул руку вовнутрь и какое-то время перебирал золотые монеты с выражением блаженства на лице.
144
«Lasciate ogni speranza voi ch'entrate» («Оставь надежду всяк, сюда входящий») — надпись над вратами ада в
145
Автор