Для погибшего комедианта провели краткую погребальную церемонию, в которой главная роль была отдана Робертсону. Батхерсту она не понравилась из-за женского плача, но еще сильнее — по причине речи шотландца, с запалом прославлявшего «аккуратненькие» заслуги и «аккуратненький» характер покойного, которого он совершенно не знал.
Спать легли уже заполночь. Первыми на стражу заступили Том и молоденький помощник матушки Розы, Пинио. Менялись через каждые полтора часа. Сам Бенджамен не мог заснуть. Долгое время он сидел в повозке, привыкая к дружному храпу Брауна и Робертсона, затем встал, оделся потеплее и вышел на поляну. Проходя, он услыхал сдавленный детский плач; Бенджамен подошел к повозке, откуда этот плач доносился и заглянул внутрь.
Внутри сидела женщина, которая понравилась ему своим сопротивлением без мольбы и криков, красотой и чем-то еще — он сам не знал, чем. Она пыталась уложить спать девочку, тихонько напевая какую-то мелодию. Малышка, сунув голову в подушку, плакала. Ее тельце спазматично дрожало, руки мяли постель. Женщина повернула голову.
— Ах, это вы, — сказала она с певучим, южным акцентом, который так сильно не подходит немецкому языку. — Я испугалась…
Какое-то время она ожидала ответа и не дождавшись, сказала:
— Спасибо.
— За что?
— За все.
Бенджамен почувствовал себя неловко. Не зная, что сказать, он спросил:
— Это ваша девочка?
— Моя. Только не обращайтесь ко мне на «вы», все называют меня Джулией.
— А ее?
— Анна.
— Где ее отец?
— Он мертв, — ответила она и тут же, с вызовом, прибавила: — Но, возможно, это был и не он.
Батхерст все сильнее смущался под ее взглядом… Каким же? Благодарным, ироничным, невинным? Или же попросту глупым? Ему хотелось уйти, но как-то не получалось.
— Что, не хочет спать? — спросил он.
— Уже не заснет. Может, днем ее усыпят колеса. За час она насмотрелась на столько гадостей, что, возможно, и за жизнь не увидит.
— Не беспокойся, увидит, иначе жизнь не была бы жизнью, — тихо сказал Бенджамен, а увидав, что девочка перестала плакать и теперь со страхом глядит на него, прибавил погромче: — Ведь все это была только сказка. Все эти люди, это были гномы, превращенные в солдат. Потом они исчезли, и вот уже везде тихо, от них ни следа — можешь сама увидеть. Это как в сказке. Любишь сказки?
Девочка ничего не ответила. Она глядела на Бенджамена широко открытыми, блестящими от слез глазами.
— Она понимает? — спросил Батхерст у Джулии.
— Плохо, но вы говорите, а я переведу.
Она повторила по-итальянски то, что сказал их ночной гость, когда же девочка спросила, кто такие гномы, Бенджамен предложил рассказать сказку про них. Он сел рядом, рассказывал, а женщина переводила:
— Когда-то, давным-давно, злой колдун превратил в карликов рыцарей, которые возвращались через этот лес со Святой Земли. Вот эти карлики и есть гномы. Каждый из них наполовину дух и наполовину человек, один раз его можно увидеть, во всех остальных случаях его можно только услышать. Живут они в глубоких пещерах или под корнями деревьев. Живя в двух мирах, видимом и невидимом, они частенько вмешиваются в людские дела. Когда-то они делали одно только добро, помогали детям, девушкам, старикам и больным. Как только случалась свадьба, крестины или какой-нибудь праздник, гномов приглашали на пир. В случае несчастий, у них спрашивали совета. Бывало, что у них брали на время посуду и щедро платили за нее. Но постепенно люди стали забывать про карликов, перестали заботиться о них, а потом и совсем забыли. Тогда рассерженные гномы превратились в злых духов и стали все делать на зло людям. Они устраивали тысячи злых шуточек, воровали новорожденных из колыбелей, портили тесто пекарям, раскидывали снопы в полях… Ну и люди поклялись им мстить. Они не могли напасть на них открыто, поэтому устраивали засады на полях, в лесах, в горах и возле воды, и как только слышали их, начинали во все стороны размахивать розгами. Тот из невидимых гномов, кто получил удар розгой, как опозоренный, уже не мог оставаться гномом и, превратившись в полевую мышку, убегал под землю. Вскоре почти все гномы превратились в мышей, многих схватили и закрыли в специально приготовленной для такого дела клетке. Те, кто остался на свободе, желая освободить собратьев, предложили людям выкупить пленников — по золотому дукату за каждого. И тогда через речку перебросили деревянный мост и поставили на нем огромную бочку…