Кэстлри отер пот со лба, хотя забытый огонь в камине догорал и в комнате сделалось прохладно. Он сел, осушил бокал, но так и не дождавшись реакции со стороны Батхерста и Персеваля, продолжил:
— Господа, я представил вам причины, в соответствии с которыми концепцию убийства Бонапарта считаю бессмысленной. Я хочу, чтобы вы все хорошо поняли. Мое отношение к этому не связано с идеалистическими моральными принципами; уверяю вас — это чистейший рационализм. Я не считаю, что убийство этого человека было бы аморальным поступком. Человек, который, как он, подымается к Солнцу, должен быть готов разделить судьбу Икара и понимать, что его шансы на спокойную старость минимальны. Убийство Бонапарта было бы таким же естественным делом, как смерть старика, и я не вижу причин, по которым его убийца должен был бы стыдиться перед потомством. Но я не вижу и резонов, которые бы обосновывали целесообразность такого шага. Впрочем… сколько раз пытались уже его прикончить? Бомбы, ножи, ружья, яд, якобинцы, роялисты, наши агенты, австрийцы, неаполитанцы и, наверняка, кто-то от самого дьявола — и все псу под хвост, хотя мы потратили на это кучу золота! Давайте припомним. В 1800 году шуаны подняли на воздух половину парижского квартала, кровь текла по улице как после проливного дождя, а его, хотя он и был там, даже не царапнуло![20] У меня есть информация, что последнее покушение, подготовленное на Джерси[21], тоже не удалось[22]. Все это заранее обречено на провал! Савари сторожит его днем и ночью, муха не пролетит мимо корсиканца, чтобы ее не заметили. Как вы думаете, сколько жандармов лежит у него под кроватью, когда он занимается любовью с той девкой, что досталась ему от Барраса?[23] Подводя итоги: даже если бы я мог его убить, то не сделал бы этого, поскольку это противоречило бы логике.
— Противоречащим логике мне кажется то, — заметил на это Батхерст, — что ты, Роберт, настаиваешь на похищении, утверждая одновременно, что мимо него незаметно не пролетит и муха. Если так, то как будет возможно похищение?
— Оно возможно. Но лишь в том случае, если действовать умом, а не грубой силой. Против него сила не срабатывает, поскольку он сильнее. Для выполнения запланированной мною операции нужна группа людей храбрых, хорошо вооруженных и подготовленных, но которым не нужно будет атаковать Бонапарта — он сам придет им в руки. Самым лучшим их инструментом будет мой план, единственным их заданием — приготовить ловушку. Не сила, господа, но ум будет тем рычагом, который вырвет корсиканца из его окружения, причем так, что никто и не заметит подмены на двойника, а тот уже…
— Могу ли я заметить, милорд, — вмешался Персеваль, — сколько времени сможет продлиться такая мистификация, предполагая, что ее удастся осуществить? Сутки, двое, час? Неделя уже граничила бы с чудом.
— Двух суток достаточно, даже одних. Приблизительно столько времени понадобится филадельфам, чтобы парализовать французский штаб и вызвать разброд и шатания в Великой Армии.
— Филадельфы? Это название проходило мимо меня, но я считал, что это одна из групп фальшивых антибонапартистских заговорщиков, организованных французским Секретным Кабинетом, чтобы одурачить нас. Афера Мехе[24] доказывает, что это удается им удивительно легко, это заставляет проявлять исключительную осторожность. (Персеваль).
— Правильно, потому-то я и был чрезвычайно осторожным, принимая после смерти Уильяма его контакты с д'Антрагю.
— С д'Антрагю?! — воскликнул Батхерст, срываясь с места. — Да ведь это же двойной, если не тройной, агент! В последнее время он работал на русских, на австрийцев и на, один дьявол знает, кого еще! Даже если дать этому человеку два пенса в долг, заставив держать распятие в одной руке, а второй рукой подписать расписку — это совсем еще не гарантия возврата долга. Если этот человек имеет что-то общее с твоим планом, Роберт, можешь сразу же вычеркнуть меня из списка участников!
— Не горячись, Генрих, давай обсудим все спокойно. В данном случае, наши гарантии абсолютно надежные. Д'Антрагю в начале года, проведя несколько месяцев в Саксонии и прилегающих землях, по моему приказу готовил почву для операции, относительно реализации которой я и хочу с вами поговорить. Дрезден он покинул 2 августа, 3 сентября прибыл в Лондон. Он нанял дом в Барнс Террас, и мои люди глаз с него не спускают. Он контактирует с Форин Офис[25], но это хорошо, поскольку маскирует его работу на нас. Наши гарантии основаны на том, что я ему обещал. Я же твердо обещал ему две вещи: большие деньги за работу, которую он провел в Германии и Пруссии, а так же гарантию, что если хоть какая-нибудь информация о моем плане выйдет за круг лиц, которых я сам в него посвятил, то, не выясняя источник утечки, я тут же прикажу перерезать ему горло. Как ты оцениваешь это, Генрих?
20
Имеется в виду покушение, устроенное роялистами с помощью «адской машины» на парижской улочке Сен-Никез 24 декабря 1800 года.
21
На острове Джерси размещался один из диверсионных центров британской разведки и роялистов.
22
С этим делом многое неясно и его невозможно точно определить по причине многочисленности покушений на Наполеона. Скорее всего, речь идет о двух фальшивомонетчиках, Лесемплю и Бонаре, которых английская разведка в конце 1805 года послала с заданием убить императора. Бонар предал, сообщив обо всем французской полиции, но свою голову этим не спас. Оба террориста были арестованы в Гамбурге в 1806 году и расстреляны во Франции.
23
В момент знакомства с Наполеоном (во времена Директории), его будущая супруга, Жозефина де Богарне, была содержанкой одного из самых влиятельных членов Директории, Барраса.
24
Персеваль упоминает о прекрасно проведенной провокации французской разведки, агент которой Мехе де ля Туше (Mehee de la Touche), смог в 1803 году убедить представителей британского правительства, что является посланником «тайного комитета парижских якобинцев», планирующих свергнуть Наполеона. Выманив у англичан крупные суммы в пользу «заговора», французы в едком тоне опубликовали все документы, касающиеся этой акции (один из уникальных экземпляров находится в Отделе редких печатных изданий московской Библиотеки Общественных Наук Академии Наук СССР), компрометируя нескольких британских политиков. Подобного рода блеф, финал которого наступил как раз осенью 1806 года, удался французам с фальшивой организацией эльзасских антибонапартистов. Получив 65 тысяч франков золотом, французская разведка опубликовала все относящиеся к делу материалы в парижской прессе (опять же, не жалея насмешек), положив конец карьере знаменитого дипломата и шпиона Френсиса Дрейка.