— Кстати, мсье О'Лири, каким же образом вы сражаетесь за победу? Оружием или мисками жонглируя?
— Вы смеетесь надо мной, капитан?
— Вам так показалось? Да что вы! Я говорю очень даже серьезно. Можно сказать, смертельно серьезно, мсье О'Лири… Но я же вижу вас в компании циркачей…
— Просто, я воспользовался данным транспортным средством, капитан. Временно. Мои собственные повозки были реквизированы пруссаками. Сам я уже несколько лет занимаюсь торговлей, ведь чем-то зарабатывать на хлеб надо… Сейчас же мне хотелось бы установить торговые связи с Силезией и Австрией. Сейчас мы направляемся на юг: Глогув, Вроцлав, Прага.
— Ваша откровенность достойна похвалы, О'Лири. Вот если бы вы мне еще и документы свои показали…
— С удовольствием. — Бенджамен сунул руку за пазуху. — Вот они, пожалуйста.
Офицер внимательно просмотрел бумаги и вернул их Батхерсту.
— Они в порядке, в чем я, собственно, и не сомневался. Другое дело, что самыми настоящими документами всегда располагают английские шпионы.
— Это плохая шутка, капитан, — резко ответил на это Батхерст, — решительно протестую! В девяносто восьмом я сражался вместе с Тоном[178], чудом избежал смерти! После этого ваша родина предоставила мне опеку и гостеприимство, став моей второй родиной. К сожалению, она не предоставила мне средств на содержание, вот мне и пришлось сделаться купцом.
— Это и вправду печально, — растрогался француз с издевкой в голосе.
— Гораздо печальнее то, капитан, что вы оскорбляете меня без каких-либо оснований! Я не шпион!
— Вы в этом уверены, О'Лири?
— Повторяю, это нонсенс! Я не шпион!
— Но я и не говорил, будто вы шпион! С чего вы это взяли? В связи с этим, кто же вы?
— Я уже говорил — купец!
— Правда, правда, говорили…
Француз почесал в голове, как бы удивляясь собственной рассеянности.
— Ну да, да… Еще, О'Лири, вы говорили, будто бы направляетесь в Силезию и в Прагу. А на этом маршруте, что я уже понял, контрабанда буквально цветет.
— Ну это уже слишком, капитан! — взорвался Батхерст. — Со шпионскими штучками не удалось, так теперь вы заявляете, будто я контрабандист!
— Что-то вы разнервничались, О'Лири. И, опять же, это только ваши фантазии — я вас еще ни в чем не обвинил.
— Зато раз за разом делаете инсинуации относительно моих преступлений.
— О'Лири, хотите ценный совет. Не кричите на меня, я этого не люблю. Я разговариваю с вами вежливо. И, вопреки тому, что вы заявляете, я пока что ни в чем вас не обвиняю. Если бы я что и хотел сказать, то заметил бы, что купцы, как правило, плохо владеют оружием, а вы перестреляли полк пруссаков.
— Что?… Это вам этот придурок рассказал?! — Бенджамен глянул на иллюзиониста. — И вы, капитан, поверили?
— Говоря откровенно, в полк — не сильно. Но пару десятков… Везете с собой оружие?
— А как иначе в такое время?! Везде полно прусских дезертиров и грабителей. Не забывайте, капитан, что я со своими друзьями несколько лет сражался с англичанами за свободу. Так что оружием мы владеть умеем.
— Не сомневаюсь в этом, и прошу мне поверить, О'Лири, что я ничего не забываю. Ничего. Выпьем за ваше умение! И за здоровье императора!
Офицер встал по стойке смирно и рявкнул:
— Vive l'empereur!.. Вы не пьете, О'Лири?
— Почему же, с удовольствием. За здоровье императора, мы всегда… Но только пускай это будет последний тост, я не хочу слишком упиться…
— За императора стоит упиться, О'Лири! Но вернемся к теме. Этот человек сообщил, будто вы перевозите какой-то таинственный товар, взятый в Берлине.
— Здесь нет никаких тайн — это новая театральная декорация. Фигура мусульманина.
— И все же, что-то здесь имеется странное. Вы, О'Лири, сообщили, будто повозками этих циркачей пользуетесь лишь временно, и что вы сами купец, а не комедиант. Тогда почему же этот реквизит купили вы, а не управляющий труппой толстяк?
— Просто я ему помог, действуя по его указанию. Обычная мелкая услуга.
— Интересно, а вот этот ваш фокусник утверждает, будто все наоборот, это труппа выполняет все ваши приказы.
— Полагаю, мсье, этот фокусник не рассказал вам, как несколько дней назад один из моих людей, парень с золотыми руками, скомпрометировал его в присутствии французских солдат, которым труппа давала представление.
— Нет, об этом он мне не говорил.
— Именно в этом я не сомневался! Спросите его, говорю ли я правду.
Француз глянул на Симона, и ему даже не пришлось спрашивать, бегающие глазки фокусника сказали ему все.
178
Адвокат Тиболд Уолф Тон, вдохновитель восстания в Ирландии, схваченный англичанами в 1798 году и осужденный на повешение, покончил с собой, перерезав горло.