Фокусник Симон разрыдался. Но после того, как моряк пару раз врезал ему по морде, он взялся за дело, не переставая отчаянно всхлипывать.
Когда размалеванный и лысый француз очнулся, сел и начал удивленно оглядываться, Батхерст подошел и склонился над ним.
— Ты говорил, приятель, что раздавишь меня как вошь и вытряхнешь всем нам кишки. Сейчас я докажу, что ты сильно ошибался. Я буду терпеливо следить за тем, как ты сдыхаешь, и длиться это будет долго…
— Что?! — рявкнул офицер. — Что это должно означать!? Где я!?… Боже, где мои усы, мои волосы!? Что вы со мной сделали, сволочи?! Что это у меня на лице!.. Спасите, помогите!.. Это насилие, оскорбление мундира!.. На помощь, au secours, au secours!!!..
Он сорвался с места, но Батхерст одним ударом отправил его на землю.
— Насилие, говоришь? Но ведь ты любишь насиловать, приятель. Ramoner une poule, сам так говорил.
— Оставьте меня, я французский офицер!
— Ты каналья, приятель, недостойная какого-либо мундира.
— Вы еще заплатите за это, дорого заплатите!
— Ты прав, приятель, заплатим, причем — немедленно. Именно затем я и привез тебя сюда, чтобы расплатиться. Хотя, сказать по правде, полностью расплатиться мне будет сложно, поскольку за сделанное тобой достаточного наказания нет.
Он присел рядом с французом и шепнул ему на ухо.
— И даже не за то, приятель, что ты забрал ее у меня, но потому, что из-за тебя я впервые в жизни заплакал. Это останется нашей тайной, хорошо?… Я должен был тебе это сказать, чтобы ты знал, за что так долго и мучительно будешь сдыхать. Я долго размышлял над тем, какую смерть для тебя выбрать, и предпочел обычную петлю на ветке. Ты повиснешь, но со свободными руками и сможешь держаться за веревку. И будешь держаться так долго, сколько сумеешь. Этими своими руками купишь себе несколько минут жизни. Но перед тем…
Бенджамен не стал заканчивать. Он встал и крикнул:
— Браун, ты хотел его. Бери! Отдаю его тебе на пару минут. Только не убей и не переломай ему руки!
Браун бить умел. Сначала, двумя ударами он выбил зубы и превратил губы француза в бесформенную кровоточащую массу, прекратив его отчаянные вопли. Потом перешел к ребрам и диафрагме. Он бил обеими руками-молотами, методично и регулярно словно машина. У него были отсутствующие глаза безумца, он издевался над французом, наслаждаясь его муками. Ригби хотел подскочить и оттянуть англичанина, но на пути встал Сий и остановил его одним взглядом. Француз падал, но Браун поднимал его и, придерживая одной рукой, продолжал уродовать другой.
Батхерст глядел на бойню с каменным спокойствием, и только время от времени поглядывал на часы. Две минуты уже прошли, но избиения он не прекратил. Внезапно за спиной он услышал голос:
— Прекратите это зверство!
Не повернувшись, Бенджамен рявкнул:
— Молчать!
И только потом до него дошло, чей это голос; он повернулся. Она стояла рядом, в шаге от него. Они поглядели друг другу в глаза. И она, с презрением, бросила:
— Мясник!
Браун, уже ничего не слышавший, продолжал наносить удары.
— Хватит! — крикнул Батхерст, но видя, что Браун ко всему глух, подскочил и оторвал его от жертвы.
Француз упал рядом с ямой, которую выкопал фокусник. Все застыли, будто марионетки. Женщина сделала шаг вперед и спросила:
— Для кого эта яма?
Ответа она не дождалась.
— Если коснешься его хотя бы пальцем, — указала Джулия на Симона, умолявшего залитыми слезами глазами, то уже ни словом со мной не обмолвишься; просто перестанешь для меня существовать, а Анне скажу, что ты бандит!
Она повернулась и по тропинке, которой пришла, пошла вглубь леса. Бенджамен стоял и будто загипнотизированный смотрел ей вслед. Он не дрогнул даже тогда, когда из горла Тома вырвалось запоздалое предупреждение:
— Сэр! Берегитесь!
Засмотревшись на Джулию, все слишком поздно заметили поднимающееся с земли подобие человека. На залитом кровью лице демонично горел один глаз, и казалось, что эта развалина не удержится на ногах даже мгновение. Но француз нашел в себе некую сверхчеловеческую, не отбитую Брауном силу, вырвал у Симона лопату и замахнулся. Только этот момент все и заметили. Крик Тома опередил свист лопаты, падающей на голову Батхерста, буквально на долю секунды. Только Браун оказался быстрее. Инстинктивно, словно автомат, он сделал шаг и заслонил Бенджамена, приняв удар на себя. Острие раскроило его череп до подбородка, и в то же мгновение нож Сия прикончил француза.
Все длилось пару-тройку секунд. Бенджамен все глядел в спину Джулии. Она не обернулась.