Падение свитка со стола вывело герцога из состояния полной отрешенности.
Лорд Морган встрепенулся и попытался смущенной улыбкой оправдаться за то, что его застали за таким недостойным занятием, как сон днем.
– Ваша Милость, вы же не слышали ни слова из того, что я читал, – с укором сказал Роберт.
Морган покачал головой и улыбнулся, лениво погладив лицо рукой.
– Прошу прощения, Роберт. Я просто задумался.
– Конечно.
Когда Роберт снова привел в порядок документы, Морган встал и потянулся. Он пригладил волосы, осмотрел комнату и снова сел.
– Хорошо, – он вздохнул, склонился к столу и постучал по документу согнутым пальцем. – Мы рассмотрели счета Доннераля, да? Кажется, они в полном порядке.
Роберт отодвинул на несколько дюймов свое кресло и опустил перо.
– Конечно, они в порядке, Аларик. Но мы должны были выполнить эту формальность. Ведь эти счета характеризуют часть ваших владений – и довольно большую часть, которую вы скоро потеряете, так как она пойдет в приданное леди Бронвин. И даже если вы с лордом Кевином думаете как-то договориться, то отец Кевина хочет, чтобы все было по закону.
– Но ведь не отец Кевина женится на моей сестре! – возразил Морган.
Он искоса посмотрел на Роберта, а затем позволил себе улыбнуться.
– Послушай, Робби, будь добр, дай мне отдохнуть остаток дня. Мы ведь знаем, что все счета и документы в полном порядке. И если ты не хочешь избавить меня от их просмотра, то давай хотя бы отложим на завтра.
Роберт постарался выглядеть сурово, осуждая поведение Моргана, но затем сдался и поднял руки вверх.
– Хорошо, Ваша Милость, – сказал он, собирая свитки и бумаги. – Но как ваш секретарь я должен напомнить, что до свадьбы осталось менее двух недель. И что у вас завтра приемный день, и что завтра прибудет посол Орсаля из Хорта, и что лорд Генри де Вера хочет знать, что вы намерены делать с этим Варином де Греем, и…
– Да, Роберт, завтра, Роберт, – сказал Морган, придавая лицу самое невинное выражение и с трудом сдерживая торжествующую улыбку. – Ну, а теперь я надеюсь, что ты меня извинишь, Роберт?
Роберт воздел глаза к небесам, как бы призывая богов в свидетели тому, что он сделал все, что мог. Затем в отчаянии махнул рукой.
Морган вскочил с кресла, с шутливым почтением поклонился и выбежал в большой зал.
Роберт посмотрел ему вслед, вспоминая тощего вихрастого мальчика, который стал этим мужчиной – Герцогом Кервина, Лордом-генералом Королевских Армий, Королевским Чемпионом – и колдуном Дерини.
Роберт истово перекрестился при этой последней мысли, так как кровь Дерини в жилах Моргана была единственным, о чем он не хотел вспоминать, он, который служил семье Корвинов всю жизнь.
Корвины всегда хорошо относились к нему. Его семья, лорды Тендали, были секретарями Корвинов уже в течение двухсот лет, со времен Реставрации. Этот пост передавался по наследству. И все эти годы Корвины были честными и справедливыми правителями, несмотря на то, что они были Дерини. Объективно рассуждая, у Роберта не было к ним никаких претензий. Конечно, временами ему приходилось считаться с капризами Моргана, вроде сегодняшнего. Но это было лишь частью игры, в которую они играли. У герцога наверняка есть серьезные причины настаивать на том, чтобы не заниматься сегодня разбором документов.
Роберт забрал документы и запер их в ящик у окна.
В действительности, оно и к лучшему, что герцог отменил работу еще до полудня. Возможно, Морган совершенно забыл о том, что на сегодняшний вечер назначен большой обед. И если Роберт не отдаст необходимых распоряжений, то может случиться большой конфуз. Морган всегда старался уклониться от выполнения официальных обязанностей, если, конечно, они не были абсолютно необходимы. А то, что на обеде будет присутствовать много молодых леди, которые страстно желают стать следующей герцогиней Корвина, не улучшило бы настроения Моргана.
Тихонько посвистывая и потирая руки, Роберт направился к двери, через которую вышел Морган.
Смотреть на Моргана, который будет вертеться под атаками молодых леди сегодня вечером, будет очень интересно. Роберт едва мог дождаться вечера.
Выйдя из холла на улицу, Морган безумно окинул взглядом двор. Вдали у конюшен он увидел мальчика, бежавшего за огромным каурым жеребцом, которого Морган недавно купил у купцов из Хорта.
Конь был великолепен. Каждый его шаг равнялся трем или четырем шагам мальчика.
Взглянув налево, Морган увидел своего помощника, лорда Дерри, который горячо спорил с кузнецом Джеймсом, очевидно, пытаясь согласовать вопрос о том, как же подковать жеребца. Дерри увидел Моргана и поднял руку в знак приветствия, но свою перебранку с кузнецом не прекратил. Дерри относился к лошадям очень серьезно. Он считал себя большим знатоком их. Впрочем, он действительно знал в них толк, и поэтому не мог уступить в споре простому кузнецу.
Морган был рад, что Дерри не подошел к нему. Молодой лорд был всем хорош, но не всегда улавливал настроение своего хозяина. И хотя Морган любил Дерри, сейчас он хотел побыть один.
Поэтому он и сбежал от счетов лорда Роберта при первой же возможности. Ему нужно много обдумать, да еще ему предстоит сегодня трудный вечер.
Морган прошел к боковым воротам и вошел в сад. Там после долгой зимы все было мертво, и благодаря этому он мог побыть здесь в одиночестве.
Морган увидел человека, который чистил клетки соколов в части сада, примыкавшей к конюшням. Однако он знал, что этот человек не нарушит его одиночества.
Жиль, сокольничий, был немым, однако он обладал острым слухом и зрением, которые как бы компенсировали его недостатки. Жиль предпочитал общаться с соколами, искусно подражая их посвистываниям и пощелкиваниям. Он, конечно, не нарушит уединения герцога, который решил побыть один в пустынном саду.
Морган медленно пошел по дорожке, заложив руки за спину. Он знал, почему ему сегодня так тревожно.
Во-первых, неблагоприятная политическая обстановка, развитие которой победа Келсона только замедлила, но не приостановила. Чарисса мертва и ее союзник предатель Ян тоже. Но теперь на сцену выходил гораздо более опасный и могущественный враг – Венсит из Торента. Уже поступали сообщения, что его отряды видели в северных горах.
И Кардоса – вторая проблема. Как только Венсит сможет преодолеть снежные перевалы – а это будет уже скоро – он снова нападет на город. Подойти к Кардосе с востока можно будет уже через неделю, когда сойдут снега. А вот с запада, откуда может подойти помощь, дорога с марта по май совершенно непроходима. Так что помощь сможет подоспеть только в конце мая, когда высохнут все топи и трясины. Но тогда будет уже поздно.
Морган остановился у одного из садовых прудов и посмотрел рассеянным взглядом в глубину.
Садовники уже убрали остатки льда и расчистили дно, и теперь в спокойной воде ныряли длиннохвостые золотые рыбки. Они изредка попадали в его поле зрения, лениво шевеля плавниками. Он улыбнулся, вспомнив, что может их позвать и они приплывут на зов.
Он перевел взгляд на поверхность воды и стал изучать свое отражение. С гладкой поверхности пруда на него смотрел высокий светловолосый мужчина. Большие серые глаза на овальном лице, бледном после долгой зимы. Коротко остриженные волосы отливают золотом в лучах яркого вечернего солнца. Широкий рот, полные губы, квадратный подбородок. Бакенбарды подчеркивают острые скулы.
Морган поморщился, увидев на себе короткий зеленый камзол, на котором красовался золотой грифон. Это было эффектно, но неправильно. Моргану не нравилось все это. Грифон Корвина должен быть зеленым на черном поле, а не золотым на зеленом.
А эта маленькая шпажонка, усыпанная бриллиантами, которая болталась у него на поясе! Это же пародия на боевое оружие – красивая, но совершенно бесполезная. Лорд Ратхольд, который заведовал его гардеробом, уверял, что она совершенно необходима для человека, занимающего его положение в обществе.
Морган смотрел на свое помпезное отражение в воде…
Когда он мог одеваться по собственному вкусу, он предпочитал черный бархатный камзол поверх кольчуги и кожаные штаны для верховой езды, обтягивающие ноги, а вовсе не эти яркие шелка, кружева и осыпанные драгоценностями булавки, которые, как считают многие, должен носить герцог.