Дункан вздрогнул.
– Это непросто, Аларик. Меня… меня лишают сана…
– Лишают сана? – в голосе Моргана звучало искреннее удивление. – За что?
Дункан сделал попытку улыбнуться.
– Разве ты не догадываешься? Ахиепископ Лорис убедил архиепископа Корригана, что мое участие в коронации не ограничивалось только ролью исповедника Келсона. А это, к несчастью, правда. Может, они уже подозревают, что я наполовину Дерини. Они хотели вызвать меня для ответа в церковный суд, но нашелся верный друг, который вовремя предупредил меня. В общем, случилось то, чего мы так боялись.
Морган опустил глаза.
– Мне очень жаль, Дункан. Я же знаю, как много значит для тебя сан священника. Я… я не знаю, что сказать.
Дункан слабо улыбнулся.
– Все гораздо хуже, чем ты думаешь, мой друг. Если бы просто лишение сана, то бог с ним, я бы пережил. Я понял, что чем больше я действую как Дерини, тем меньшее значение для меня имеют мои священнические обеты и клятвы, – он сунул руку в одну из седельных сумок и достал свернутый лист пергамента, который положил на стол перед Морганом. – Это копия письма, адресованного твоему епископу Толливеру. Мой друг, который служит в канцелярии Корригана, с большим риском выкрал его для меня. Основное в этом письме то, что Лорис и Корриган требуют от Толливера твоего отлучения от церкви, если ты не отречешься от своего могущества и не проведешь остаток дней в раскаянии и смирении. Это слова архиепископа Корригана.
– Мне отречься? – фыркнул Морган. На его лице отразилось презрение. – Они, должно быть, шутят, – он потянулся к письму, но Дункан перехватил его руку.
– Я еще не кончил, Аларик, – спокойно сказал он, глядя в глаза Моргану. – И, если ты не отречешься и пренебрежешь их приказом, они отлучат от церкви не только тебя, они отлучат и весь Корвин. Интердикт, понимаешь?
– Интердикт?
Дункан кивнул и отпустил руку Моргана.
– А это означает, что во всем Корвине церковь прекратит свою деятельность. И не будет ни служб, ни крещений, ни венчаний, ни похорон, ни отпеваний – ничего. Я не уверен, что народ Корвина хорошо отнесется к этому.
Морган стиснул зубы и взял письмо. Он начал читать, и по мере чтения в его глазах появились холод и сталь.
– Его преосвященству Ральфу Толливеру, епископу Корота… дорогой брат, до нас дошли сведения… Герцог Аларик Морган… греховная магия… против законов церкви и государства… герцог не отречется от своего запретного могущества Дерини… отлучить… Интердикт на Корвин… надеемся, что вы это сделаете… Проклятие!
Яростно выругавшись, Морган скомкал письмо и швырнул его на стол.
Он сел в кресло, тяжело дыша.
– Чтоб их пожрали в аду отвратительные чудовища, чтобы им каждую ночь во сне являлись тринадцать демонов! Будь они прокляты, Дункан! Что они хотят сделать со мной?
Дункан улыбнулся:
– Ну, теперь ты успокоился?
– Нет. Ты понимаешь, что Лорис и Корриган нанесли мне удар в самое уязвимое место? Они знают, что мое влияние в Корвине основано не на том, что народ любит меня, Моргана. Если духовный суд Гвинеда предаст меня анафеме, то они знают, что я не могу просить свой народ, чтобы он лишился всех таинств святой церкви.
Дункан откинулся в кресле и выжидающе посмотрел на Моргана.
– Так что же нам делать?
Морган расправил скомканное письмо, снова просмотрел его, и опять с отвращением бросил его на стол.
– Толливер уже получил оригинал?
– Вряд ли. Монсеньор Горони отплыл на «Рафалии» два дня назад. По моим расчетам, если они верны, он должен прибыть завтра.
– Вернее, через три часа, когда начнется прилив, – возразил Морган, – Горони, должно быть, хорошо заплатил капитану, чтобы добраться поскорее.
– Есть возможность перехватить письмо?
Морган поморщился и покачал головой.
– Я не хочу рисковать. Ведь в этом случае я посягну на неприкосновенность церкви. Нет, я должен допустить Горони к Толливеру.
– Ну, а если я сначала нанесу Толливеру визит? Если я покажу Толливеру эту копию и объясню всю ситуацию, может он согласиться ничего не предпринимать несколько месяцев? А кроме того, я уверен, что ему вовсе не понравится получать приказы Лориса и Корригана. Ведь для него не секрет, что они используют его как простую пешку в своей игре против нас. Мы можем сыграть на его самолюбии. Может, он тогда задержит Интердикт? Как ты думаешь?
Морган кивнул:
– Это может получиться. Тогда иди готовься: мойся, переодевайся. И передай Дерри, чтобы приготовил для тебя свежую лошадь. Пока ты будешь одеваться, я напишу Толливеру письмо с просьбой о поддержке. Это не совсем простое дело, – он поднялся, подошел к письменному столу, разложил бумагу и пододвинул к себе чернильницу. – Каким-то образом я должен добиться нужного соотношения между моим положением герцога, верноподданническими чувствами к церкви и нашей с ним долгой дружбой. И при всем этом необходимо оттенить на второй план все связанное с Дерини. Тогда совесть Толливера не позволит ему выступить против меня.
Через четверть часа Морган уже поставил свою подпись под письмом и украсил ее затейливым росчерком, исключавшим возможность подделки. Затем он капнул на лист зеленый воск и приложил к нему свой перстень.
На воске четко отпечаталось изображение Грифона.
Он мог бы сделать печать и без воска. Его кольцо Дерини могло отпечатываться прямо на бумаге, но Морган знал, что это не понравится епископу. Его преосвященство ничего не имел против Дерини, но все же существовали пределы, за которые Морган не хотел переступать. Лишь малейшее присутствие магии Дерини могло испортить все впечатление от письма.
Морган свернул пергамент и приготовился положить еще одну печать.
Тут как раз вернулся Дункан. У него на руке висел тяжелый шерстяной плащ. С ним был и Дерри.
– Готово? – спросил Дункан, подходя к столу и глядя через плечо кузена.
– Почти.
Морган капнул воск на письмо и быстро прижал к нему печать. Затем он подул на воск, чтобы тот затвердел, и подал письмо Дункану.
– Второе письмо у тебя?
– Хмм… – Дункан щелкнул пальцами. – Дерри, подай мне письмо, – и он показал на пергамент, лежащий на круглом столе.
Дерри принес письмо, и Дункан тщательно спрятал его в складках своей сутаны.
– Вам нужен эскорт, отец? – спросил Дерри.
– Как решит Морган. Лично я думаю, что чем меньше людей будет знать об этом, тем лучше. Ты согласен, Морган?
– Удачи тебе, – кивнул Морган.
Дункан улыбнулся, кивнул в ответ и вышел из комнаты.
Дерри несколько мгновений смотрел ему вслед, а затем повернулся к Моргану.
Герцог не двинулся со своего места и, казалось, находился в глубокой задумчивости.
Дерри долго колебался, прежде чем прервать течение мыслей своего господина.
– Милорд?
– Да? – удивленно посмотрел Морган, как бы забыв, что Дерри еще здесь.
– Можно задать вопрос?
Морган устало улыбнулся:
– Конечно. Ты, вероятно, не можешь понять, что происходит.
Дерри засмеялся.
– Это не так уж и плохо, милорд. Но, может, я могу чем-нибудь помочь?
Морган внимательно посмотрел на него, опершись подбородком на руку, а затем кивнул:
– Возможно, – сказал он, подавшись вперед. – Дерри, ты служишь мне достаточно долго. Ты не хочешь участвовать в магии вместе со мной?
Дерри широко улыбнулся:
– Вы же знаете, сэр, что я всегда готов, сэр.
– Отлично. Подойдем к карте.
Морган отправился к вытканной на гобелене карте, висящей на стене. Он пробежал пальцами по широкой голубой полосе, пока не нашел то, что искал.
Дерри наблюдал за ним и внимательно слушал Моргана, который начал говорить:
– Так. Корот здесь. А вот устье двух рек. Вверх по Уэстерн Рийвер, которая служит нашей восточной границей с Торантом, лежит Фатан – торговый центр Торента. По этому району проходят все торговые пути Венсита. Я хочу, чтобы ты прошел вверх по территории Торента вплоть до Фатана. Затем ты должен повернуть на запад и вдоль нашей северной границы вернуться обратно. Цель похода – собрать сведения. Меня интересует следующее: каковы военные планы Венсита в этом районе, что слышно об этом шакале Варине, а также обо всем, что касается Интердикта. Дункан посвятил тебя в это?
– Да, сэр.
– Отлично. Костюм ты выберешь сам. Полагаю, что торговец мехами или охотник не вызовут подозрений. Лишь бы в тебе не опознали воина.
– Понял, сэр.
– Хорошо. Ну, а теперь займемся магией.