– Всегда есть шанс. Это лучше, чем сидеть и ничего не предпринимать.
– Рокировка – Ты ведь понимаешь, что он и там напакостит?
– Придётся исправлять … только уже самому, – обречённо ответил Яхве.
***
Получив очередную зарплату, Ева вознамерилась дать их семейным отношениям последний шанс, который заслуживает даже самый безнадёжный человек. Но дала она его в первую очередь самой себе. Можно назвать это последним успокоением для своего ЭГО. Тяжело признавать, что всё сделанное напрасно, но биться бесконечно в закрытую дверь, понимая, что за ней никого нет, просто глупо.
Ева решила снять для них с Никитой свой маленький, но только их и ребёнка уголок. Специально нашла квартиру на другом конце города, подальше от друзей и соблазнов. Надеялась, это поможет их семье и счастью, о котором так наивно ещё мечтала.
С огромным воодушевлением она перевозила вещи и обустраивала совместный дом. Её не пугало, что придётся ездить на работу с маленьким ребёнком с пересадками. Она видела цель, к которой шла многие годы, и готова ползти дальше, если это необходимо, несмотря на изодранные в кровь колени.
«Последний шанс поднять с колен эти отношения», – успокаивала она себя.
Перевезя все вещи на новую квартиру, Ева отвела ребёнка к своей матери и отправилась на работу на сутки. Ключи она отдала Никите, чтобы ехал ночевать домой. На тот момент она ещё и не подразумевала, что этот ключ вспомнит не один раз и пожалеет о решении отдать его Никите. Но если бы люди знали всё наперёд, то жить стало скучно.
Весь день Ева воодушевлённо работала, ожидая конца смены. Она предвкушала совместную поездку домой и первую ночь. Утром, сдав «остатки», дождалась Никиту, который уже изрядно подпил к этому времени, и они вместе пошли за ребёнком. Радость переполняла Еву, и она не стала акцентировать внимание на том, что он опять не сдержал обещания и напился. Старалась обуздать себя до последнего, лишь бы не ругаться, так как понимала, что это ничего не решит. Забрав ребёнка, они благополучно доехали до дома, у дверей которого их ждал сюрприз. Пошарив по карманам, Никита понял, что у него нет ключей.
– Ник, ты шутишь? – не могла поверить в происходящее Ева, её начинало трясти от злости.
– Нет. Посмотри, может, они у тебя? – предположил он, но не прекратил проверять карманы.
– Как они могут быть у меня, если я тебе их давала!? – стена спокойствия рухнула и Ева повысила голос. – Господи! Ты можешь хоть раз в жизни сделать что-то нормально, не огорчая меня? – она задала чисто риторический вопрос. Терпение начинало иссякать с каждой секундой. Буря эмоций прокатилась по ней танком – от слёз до безумного гнева, но так и осталась глубоко внутри.
– Не ругайся, сейчас что-нибудь придумаем.
«Что-нибудь придумаем» закончилось тем, что он вышиб дверь, пообещав «завтра» сменить замок. Выдохнув, Ева завела маленького Александра в квартиру и начала раздевать. Сняв быстро обувь, Никита прошёл в комнату, но не успел раздеться, как получил смс.
– Слушай, Ева, мне надо съездить по делам. Я быстро, туда и обратно. К вечеру успею вернуться, – поцеловав её в губы, Никита вылетел за дверь.
Несколько часов Ева провела за уборкой и готовкой. В то время телефон она ещё не купила, поэтому узнать, как скоро Никита вернётся, она не могла. Саша крутился вокруг мамы и пытался занять своими детскими «проблемами». Когда вечер подошёл к тому времени, что автобусы уже перестали ходить, – а в этой части города они заканчивали ходить раньше, чем в центре, – Ева поняла, что ночевать с выломанной дверью они остаются одни, без Никиты.
Снедаемая грустью, она расстелила постель и уложила ребёнка. Сначала Ева уговаривала себя: первый блин всегда комом и всё наладится, он просто случайно опоздал на последний автобус, поэтому его нет, но он очень сожалеет об этом. Она крепче обняла единственное родное существо, которое всегда рядом, дарит тепло и любовь, а по щеке медленно покатилась слеза, такая же одинокая, как и она. Как бы ей хотелось, чтобы эти слёзы были от радости, а не от отчаяния.
Малыш прижался ещё сильнее, чувствуя горечь матери, принимая половину на себя, чтобы облегчить страдания. Уткнувшись носом в грудь, он очень скоро засопел. Ева ещё долго пыталась оправдать Никиту, но так ни к чему не придя, уснула, крепко обнимая дитя. Посреди ночи она проснулась, как будто от толчка, сердце сжималось от одиночества, в комнате царила темнота. Пульс бешено колотился от испуга, источником которого было непонятное чувство потери. Придя в себя, Ева лихорадочно начала ощупывать постель и испытала шок – она одна.