– Девушка, мы понятия не имеем, – отнекивался от неё дежурный.
– Что значит, понятия не имеете!? Значит, в вашем отделении кто угодно может скрутить руки, увезти в неизвестном направлении, и вы даже знать не будете, кто это был!? – почти кричала в негодовании Ева.
– Девушка, я ещё раз вам говорю, я понятия не имею, куда его увезли.
– А паспорт?
– Они забрали его, – ответил дежурный, совершенно лишённый эмоций, и снова уткнулся в журнал.
– Что за бред вы мне тут несёте!? – не смогла сдержать эмоции Ева.
– Девушка, выйдите отсюда, или нам придётся применить меры.
Ничего не оставалось, как прислушаться к разуму и выйти из участка. Прибывая в шоке от случившегося, Ева включила автопилот и отправилась к маме, где её ждал малыш. Необходимо перебрать мысли, чтобы осмыслить произошедшее, но их не оказалось в голове, только смертельная тоска и тишина, как в безлюдной пустыне, по которой одинокий ветер от скуки гоняет перекати-поле.
В таком состоянии она дошла до квартиры и, зайдя внутрь, шлёпнулась на самый ближайший пуфик. Когда мама вышла на порог встретить Еву, то сразу поняла, что пока лучше её не трогать. Только маленький Александр крутился вокруг, пытаясь раздеть. Еве так захотелось отругать надоедливого ребёнка, но посмотрев в доверчивые глазки, поняла, что он ни в чём не виноват, осеклась и прижала мальчишку к груди, а тот засопел от радости.
– Сашенька мой, защитник мамин, – погладила она сына по голове.
Немного придя в себя, Ева рассказала о случившемся и позвонила матери Никиты в надежде, что та сможет добиться хоть какого-нибудь ответа от дежурных.
Для того чтобы отбиться от истеричной женщины, дежурные всё-таки сказали, что это были опера с Ленинского района. Тем самым освободив свой отдел от натисков упёртой дамы. Несмотря на позднее время, Ева и мама Никиты отправились на поиски, которые так и не увенчались успехом. Естественно, в Ленинском отделе его не зарегистрировали, и на этом все их ниточки оборвались.
Прошло трое бессонных суток, прежде чем всё прояснилось. Ева находилась на смене, когда зазвонил телефон. От нервозности, которая не отступала на протяжении всего времени, Ева вздрогнула и уронила банку колы, которую пыталась поставить в холодильник, та, зашипев, начала выплёскивать содержимое.
На экране высветилось имя «Алёнка»:
– Ева, привет, нашёлся твой! – без предисловий начала та. – У нас сидят, скоро придёт к тебе. Так что не переживай.
Услышав это, Ева задумалась, а переживает ли она вообще? Попыталась разобраться в своих эмоциях. Но разум молчал, как будто невидимая связь прервалась и утрачена безвозвратно. Может, это вера в него оторвалась и улетела, поэтому такая пустота? Когда это произошло? Она поняла, что просто ждёт вечера, чтобы услышать, где он был и что случилось. Что он опять натворил, что его таким образом забрали?
Воскресный вечер на работе, как правило, тихий, все готовятся к рабочему понедельнику. Но этот вечер оказался ещё тише, бар пустовал. Как будто незримая сила не пускала туда никого, давая возможность сосредоточиться на происходящем. Ева выключила половину света, чтобы немного отдохнуть перед серьёзным разговором, а то, что он будет именно таким, она уверена. Очень много всего сказано накануне, и сейчас, она терялась в догадках для чего. Чего он хотел на самом деле?
«Может, он просто боялся и чувствовал, что попал в сети правосудия, и ему просто необходимо удержать меня, во что бы то ни стало?» – размышляла она, сидя за столиком и глядя в темноту.
Дверь открылась, прервав внутренний диалог, и на пороге появился Никита – единственный человек, который сможет объяснить и ответить на все её вопросы.
– Привет, любимая! – подбежал к ней Никита, сел рядом и стал горячо прижимать к себе.
– Привет, – в груди Евы ёкнуло, но она даже не пошевелилась.
Никита рассказал, что его забрал шестой убойный отдел и держали все трое суток, допрашивая и причиняя боль. Он показал синяки от пальцев на спине, в местах, где находились почки. Рассказал, что его пристёгивали наручниками к батарее и направляли дуло пистолета. Всё преподносилось с таким азартом, словно это приключение.
Всего лишь грёбанное приключение.
Ева растеряно смотрела на него и не могла разобраться, что же чувствует в этот момент. Что она упустила? Смотрела, но не видела больше ничего родного. Это не её мужчина, его кто-то подменил. Вся боль, которую он причинил за эти годы, огромным грузом навалилась и не давала спокойно вздохнуть. Слушала, но ей даже не было жаль его.