– Я тебе звонила и трубку взяла девушка! Это шутка твоя очередная и неудачная? – она чеканила каждое слово, но старалась не повышать голоса.
– Ты, скорее всего, не туда попала, – он уже начал заметно нервничать.
– Два раза? – взвизгнула она от негодования.
– Ева, что тебе надо? – он грубо отодвинул её от автомобиля.
От удивления она смогла только открыть рот, а вопрос застрял в горле. Открыв дверцу, Алекс засветил в салоне девицу.
– Понятно …
Он быстро сел в автомобиль и сорвался с места, уехав в неизвестном направлении.
«Или точнее совсем не понятно», – добавила про себя.
Руки затрясло от злости, и брелок сигнализации чуть не выпал. Ева села в машину, схватилась за руль, но не стала заводить. Перед глазами стояла пелена из злобы и горьких слёз. Прошло около получаса, прежде чем она смогла остыть и спокойно добраться до стоянки.
«Весна! Мать её!»
Ева поставила машину и прошла мимо бара. Уже дома, собрав остатки своей гордости, она написала Алексу смс, что больше не желает иметь с ним ничего общего.
На следующий день в её смену, ждал сюрприз. Он пришёл, словно не существовало прошлого вечера и начал заигрывать, но она скрепя сердце попросила отойти и не мешать работать. Чего он, естественно, не сделал и остался стоять в проходе между стойкой и стеной, перегораживая выход в зал. Поэтому каждый раз, выходя, приходилось протискиваться через его тело и стойку. Сердце в этот момент просило задержаться и дать возможность насладиться прикосновениями, а мозг упрямо тащил побыстрее пройти и отряхнуться, как от пыли. Всё это злило. Нутро тянулось к нему, а гордость настолько изранена и ослаблена, что еле сопротивлялась его натиску. Вечером он ушёл самый последний, вдоволь напитавшись терзаниями девушки.
«Конечно! Как не проконтролировать, что со мной никто не остался! Козёл! Что с ним не так? Или со мной? Как можно быть таким чёрствым?»
Собрав остатки сил, Ева начала выводить своего мучителя на ревность с помощью ухажёра, который был только рад помочь. Так и началась следующая игра, в прятки. И в итоге парень с девушкой запутались так, что уже не знали, как это закончить и перестать причинять друг другу боль. А больно было обоим. Говорят: от любви до ненависти один шаг, вот в этом шаге они и балансировали в своей игре, смертельно раня. Гордыня каждого не давала возможности принять поражение и остановить эту кровавую бойню для вымотанных душ. Их любовь начинала заболевать от ненависти. Ни один из них не желал понимать, что такую любовь придётся вырезать. По живому, без наркоза, для того, чтобы смогла выжить, не заразившись, хотя бы душа.
Однажды Еве позвонила мама Алекса и попросила прощения за своё поведение. Рассказала, что после последней их ругани, сын совершенно перестал поддерживать общение и теперь она не знает, как он и где живёт. Она попросила поддержки в примирении, и Ева пообещала попытаться помочь.
«Помирить их! Кто бы нас ещё для начала помирил!»
***
– Как у них там жарко, почти как у меня в аду, – довольная улыбка хищника поплыла по лицу Люцифера. Лёгкая дымка дурмана вокруг ещё до конца не рассеялась, что означало, что недавно Дьявол затянул в трясину соблазнов ещё одну душу.
– Хочешь подбросить ещё дров? – сухо поинтересовался Отец, зная: ответ будет положительный.
– К сожалению, не могу … – проскулил сын и сладко потянулся, похрустывая костями.
– Почему это? – не сразу понял причину Яхве и нахмурился.
– Ход не мой. Помоги, а? – его обманчиво невинный взгляд мог пленить кого угодно, но не Всеотца.
– Может, отправить её к Ведунье? – размышлял Отец, вслух внимательно вглядываясь в шахматы и просчитывая ходы.
– И что она скажет? «Ой, Ева, даже не знаю, что и сказать. Сидят там наверху два владыки и играют тобой, как мячиком от пинг-понга»? Из огня, да в полымя, – закривлялся Люцифер, откинувшись на спинку своего кресла и побрякивая свисавшими черепами.
– Нет, эта информация закрыта от неё. – Суровое лицо Отца не остановило Люцифера, и он продолжил паясничать.
– А что тогда? «Ой, Ева, ничего не вижуууу! Всё ослепла … не хотят карты показывать судьбу твою!» – актёрская игра поглотила Люцифера, и теперь он вещал уже стоя. – Зачем тогда вообще ей туда идти?