Выбрать главу

– Да! А почему там тёлка трубку берёт? – цеплялась она, чтобы вывести мужчину на чистую воду.

– Так это секретарь, – не задумываясь, ответил Алекс, словно готовился заранее.

– Ты что, правда, считаешь меня идиоткой? Как ты, вообще, можешь жить с идиоткой? – ей так стало обидно за себя.

– Ева, ты что, мне не веришь?

– Саш, я переписывалась половину ночи с твоей секретаршей «Ремзавод» и далеко не о том, что хочу отремонтировать машину! – произнесла Ева с неподдельной яростью в голосе.

– Ты что рылась в моём телефоне? – раздражённо спросил мужчина. Теперь уже нападал он.

– Да пошёл ты, – отмахнулась Ева.

– Не говори то, о чём потом можешь пожалеть, – сурово произнёс Алекс, предупреждая.

– Единственное, о чём я жалею, это то, что у меня всегда было слишком много терпения, – сказала Ева, и начала снимать спагетти со своих ушей, кидая их на стол. – Знаешь, на кого ты сейчас похож?

– На кого?

– На маленького мальчика из ясельной группы, который закрыл руками глаза и думает, что его никто не видит! Самому не смешно?

Он нервно достал телефон из кармана и нашёл папку с смс, после чего в ужасе посмотрел на Еву:

– Ты что с ума сошла такое писать? Это просто мой друг!

– Друзья такое не пишут, – устало произнесла она и начала собирать вещи.

– Не понял, ты уходишь? – искренне удивился Алекс.

– Как видишь… – обречённо ответила Ева, складывая зарядку от телефона.

Глава 15

Глава 15

 

Утро встретило Еву мигренью и опухшими глазами, которые она еле-еле смогла открыть. Обида и злость вчерашнего дня добавились к боли и прокатились по всему телу волной жара. Ева заставила себя встать и пойти хотя бы умыться. Шаркая ногами, она доплелась до ванны, повезло: дом оказался пуст, а значит, ещё есть время перед допросом. Посмотрев в зеркало, она равнодушно умылась ледяной водой, даже не замечая холода, проникшего прямо в кости рук так, что пальцы онемели. Та ломота, которая скрутила кисти, немного отрезвила и вывела Еву из транса. Но даже она не шла ни в какое сравнение с болью, которая разрывала душу. Казалось, все слёзы, на которые она способна, вышли ещё прошлой ночью, а внутри осталась только пустота. Но, как только раненый разум начинал осознавать, что всё кончено, слёзы снова лились из глаз. Казалось, вся боль мира сейчас сосредоточилась в ней.

С каждым днём становилось тяжелее, но, несмотря на то предательство, что на неё обрушилось, она всё равно продолжала любить Алекса и вспоминать самые лучшие моменты их жизни. Ева не могла понять, почему он так поступил, ведь казалось, он по-настоящему любит её. А раз любит, зачем тогда так поступает? Одна её часть ненавидела его, а вторая умоляла простить и вернуться.

Ева всё больше начинала походить на зомби, продолжая по инерции заниматься домашними делами. Покрасила волосы в чёрный цвет, под стать своему состоянию. Так же и в одежде начала предпочитать тёмные тона.

От тяжёлых мыслей её периодически отвлекали сын и Лера. Сестра старалась отвлечь её своими проблемами, и Ева безусловно была благодарна, но в тоже время раздражало, что её никак не хотели оставить купаться в жалости к себе.

В конце концов жалость превратилась в озлобленность на весь земной шар. Ева ненавидела все хитросплетения этого мира, всё больше размышляя о том, почему люди просто не могут жить, не причиняя и страдания другим? Ведь так просто говорить правду, не запоминая враньё, которое наслаивалось друг на друга, а многотонные пласты мешали свободно дышать, и в конечном итоге человек уже сам переставал понимать и различать, что ложно, а что нет. Злость перебила жалость и притупила боль, и это вполне устроило Еву. 

К концу лета от одиночества и самобичевания Ева начала лезть на стены, и даже злость не помогала. Она усиленно пыталась выкинуть свою любовь из головы, но это плохо получалось, из-за этого она не могла подпустить к себе ни одного мужчину. Ева устала от этого состояния и уже стояла на пороге своего прошлого, которое так тщательно старалась забыть. Оно манило и обещало забвение. И Ева знала, что настанет облегчение, только закончится это всё плачевно. Поэтому держалась из последних сил, пока однажды вечером это прошлое не пришло в лице сестры.