Человек, передавая свой опыт, вносит вклад в общий процесс развития человечества. Я понял эту мысль не сразу. Помогли, надоумили окружающие…
В начале 70-х годов в спортивном обществе «Труд», членом которого я являлся, Григорий Гольдберг организовал школу для молодых шахматистов России, где преподавал я. Ученики приезжали в Москву два-три раза в год. Всей группой мы рассматривали комментируемые учениками партии, дома я смотрел их тетрадки, оценивал их домашнюю работу, давал новые задания — просмотреть, прокомментировать то или другое. Фамилий я не запомнил, кроме тех, кто десятки лет спустя пришел ко мне, напомнил, что был моим учеником: В. Маланюк, А. Иванов, ныне гроссмейстеры. Рассказали мне, что заниматься было очень интересно, познавательно. Александр Иванов выехал на постоянное место жительства в Соединенные Штаты. Уезжая, он прятал от советских пограничников… Золото, бриллианты или антиквариат? Нет! Он прятал свои тетрадки с моими комментариями к его партиям! И гордился тем, что вывез их в Соединенные Штаты. О том, как знакомство со мной повлияло на судьбу Владимира Маланюка, вы уже читали.
Вообще, работать с практиками высокого класса непросто. У них давно сложились свои вкусы, предпочтения — как вести шахматную партию. Если поправлять их, то с большой осторожностью, заодно расширяя кругозор молодого шахматиста, чтобы он сам, возможно, месяцами позже уяснил преимущества внушаемого мною пути. Запомнилась мне и недельная работа во Львове с Белявским, Романишиным, Михальчишиным, уже тогда, в 1976 году ведущими мастерами Украины. Мы поработали к взаимному удовольствию и пользе.
На протяжении многих лет я занимаюсь в Цюрихе с ведущими шахматистами немецкой части Швейцарии. Как правило, я не демонстрирую свои партии студентам, предпочитаю посмотреть и прокомментировать вместе с группой то, что один из студентов подготовил, поощряя таким образом самостоятельную работу студентов.
Ко мне иногда приезжают издалека ученики. У меня побывали Дж. Бенджамин и Е. Вайцкин из Штатов, Р. Хар-Цви и Б. Альтерман из Израиля, Й. Пикет из Голландии, И. Морович из Чили, Ж. Кох, О. Рене, Ж. Лотье из Франции, Се Цзюнь из Китая, побывали швейцарские ребята Я. Пеллетье и Ф. Йенни… Приезжали ко мне поработать и обменяться информацией и люди посильнее — В. Иванчук, Б. Гельфанд. Большинство были довольны, изъявляли желание встретиться снова. Я не уверен в своем педагогическом таланте, но я стараюсь…
Несколько раз мне случалось быть тренером-секундантом во время матчей. Однажды, это было в 1954 году, я помогал В. Шияновскому в матче против Р. Холмова. Дважды ассистировал Пикету в его встречах против Широва и Дреева. Занятие интересное, но волнующее, тем более, что противники каждый раз имели рейтинг на сотню очков больше, чем патрон…
Два раза мне довелось быть консультантом накануне матчей — я работал с Петросяном перед его поединком с Фишером, а также несколько дней занимался анализом с Тимманом перед его матчем с Карповым 1990 года. Работа эта своеобразная. Готовящийся к матчу дает консультанту позиции для анализа, которые его интересуют. Так, помнится, я приехал к Тимману на 4 дня, чтобы рассмотреть всего пять позиций! Вспоминаю такую историю: Тимман ставил мне позицию из испанской партии после, примерно, 25-го хода. Ход за ходом он показал мне, как она возникает. Где-то около 20-го хода я спросил — нельзя ли уклониться, сыграть по-другому. Тимман ответил — нет, уйти с главной дороги нельзя, все форсированно. Мне было по-прежнему кое-что неясно, но я пожал плечами, и мы на целый день углубились в изучение позиции после 25-го хода. А когда начался матч и возникла эта испанская партия, Карпов ушел в сторону от намеченного Тимманом варианта как раз в том месте, где у меня возникли сомнения. Мне было неприятно — день работы пропал впустую. И представляю себе, каково было Тимману…
А в 2002 году мои тренерско-педагогические способности опять потребовались, но в других условиях. Довольно неожиданно, вне годового плана был назначен матч в быстрые шахматы сборная России — сборная остального мира. Мне позвонили от имени президента ФИДЕ и предложили стать тренером «сборной мира». Приехать в нужное время я не мог — у меня в этот момент было другое соревнование. Но я обещал прибыть чуть попозже. Главным тренером сборной взяли Я. Сейравана. Прекрасный выбор! Сейраван отнесся к этой работе с величайшей серьезностью, твердой рукой он вел команду в бой каждый день. Приехал я. Поговорил с членами команды, предложил свои услуги как аналитик. Какая помощь нужна гроссмейстеру экстра-класса? Он ведь внимательно следит за всем, что происходит на шахматной доске во всем мире, обо всем имеет свое собственное мнение. Скорее всего, нужна психологическая поддержка — утешить, ободрить, выразить понимание, солидарность. Я не профессиональный психолог, зато врач-психолог — не профессиональный шахматист. Случилось, что многие участники команды беседовали со мной накануне игры с глазу на глаз, случилось, что все они сыграли очень хорошо. И приписали этот результат ободряющей беседе со мной. И матч выиграли. И опять отметили, что без меня им пришлось бы труднее. А я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, тем более, что опровергать как-то не хочется…