Я еще не был гражданином Швейцарии, а дьявол подсовывал мне всяческие соблазны. Президент Советского Союза (первый и последний!) М. Горбачев издал указ, по которому возвращал подданство двадцати четырем интеллектуалам, в свое время выброшенным из СССР и лишенным гражданства. Первым в этом списке был знаменитый писатель А. Солженицын. Нашлось в этом указе местечко и мне. Последовал телефонный звонок из посольства СССР, мне предложили придти и оформить гражданство. Я обдумал ситуацию, поговорил с опытными людьми и дипломатично и мягко отклонил предложение. Думается, что люди с двойным гражданством имеют немало преимуществ, но наличие советского гражданства, гражданства страны, никогда не являвшейся нейтральной, таило в себе множество подводных камней…
Весной 1992 года, преодолев все барьеры, я, наконец, получил заветный паспорт. В ту же весну мы поженились с Петрой Лееверик. И как-то так получилось — мы отправились с ней в свадебное путешествие. И не куда-нибудь, а в Санкт- Петербург!
Советский Союз к этому моменту уже распался. Россия была самым крупным его осколком, бесспорным наследником в прошлом великой — по масштабам и по политической значимости — страны. Мы ехали в Петербург, который я покинул в бытность его Ленинградом. Тогда, уезжая, я твердил себе: «Это навсегда!» Какой бы я ни был провидец (одна ясновидящая сказала мне, что я получаю информацию из космоса!), я не мог себе представить, что с моим бегством начнется необратимый процесс: экономический и политический развал социализма, и рухнет Советский Союз! — этакое совпадение!
Встречали тепло: старые знакомые и представители организаций. Была организована публичная встреча в огромном зале. Народу пришло видимо-невидимо!
Нас с Петрой поселили в гостинице, которая раньше предназначалась для работников обкома, она и находится недалеко от Смольного. Петра стала жаловаться, что в номере много комаров, а я говорю: «Ну, что делать, Петр построил город на болоте!» Потом через пару дней я решил убить комаров. Я поставил стул, полез наверх — оказалось, что все комары уже убиты. Я говорю Петре: «На Западе нет такого сервиса!»
Мне потом довелось не раз бывать в Санкт-Петербурге. В 1992 году город находился в тяжелейшем экономическом положении. После стало лучше…
А у меня в Петербурге возникли проблемы со здоровьем. Самолет еще только садился в Пулково, а у меня что-то случилось с глазами — стало трудно смотреть. Я говорю жене: «Плохо с глазами», а она отвечает: «Бывает, у меня тоже не все в порядке». Наконец, когда мне стало совсем нехорошо, меня надоумили пойти в глазную лечебницу, прославленную на всю Россию клинику Федорова. Я приехал туда, зашел. Полно народа, очереди. Но, орудуя недавно полученным швейцарским паспортом, я уже через 10 минут пробрался в самые высокие сферы. Меня обследовали в течение часа. Потом без задержки собрали консилиум врачей. Говорил главный хирург клиники Леонид Горбань: «У вас отслоение сетчатки в тяжелой форме. Вам нельзя лететь самолетом, это еще более ухудшит ваше состояние. Вечером вы должны лечь в нашу клинику. А завтра утром вам будет сделана операция. Операцию будут делать я. За успех не ручаюсь…»
Скажите, как должен реагировать пациент на такую речь? Я заплатил за все анализы и бежал. И не вернулся. Я связался с женой, которая была уже дома, в Волене, и она организовала мне рандеву с профессором клиники Цюрихского университета Мессмером на следующий вечер. Я купил новый билет на рейс до Цюриха. Прямо из аэропорта я направился в клинику. А утром профессор сделал мне операцию. Будем справедливы к петербургскому врачу — он прекрасно знает свое дело! Швейцарскому профессору в результате многочасовой операции при полном наркозе не удалось полностью залечить глаз. Через три дня он провел новую, дополнительную операцию при местном наркозе и, наконец, восстановил сетчатку.
Глава 35 МАРОЦИ
Это случилось летом 1985 года. Мой знакомый позвонил мне и спросил: «С кем из усопших гроссмейстеров вам хотелось бы сыграть?» Подумав, я сказал: «С Капабланкой, Кересом, Мароци…»
Как я узнал через пару лет, мой знакомый, доктор В. Айзенбайс был председателем швейцарского парапсихологического общества. Через неделю после первого звонка он позвонил снова: «Мы не нашли там (!!) Капы и Кереса, но Мароци нам ответил. Теперь ваш ход!»