Альберт недоуменно хихикнул и, прищелкнув языком, стал нараспев говорить:
– Задумайся на минуту, представь, что мы можем посмотреть весь мир, побывать в каждом уголке планеты. Нет ничего противоестественного, это дар, нам дано больше времени, чем другим, этим не разбрасываются.
Юля завертела головой и, заглянув Альберту прямо в глаза, изрекла:
– Альберт, ты не понимаешь этого, потому что ещё слишком молод по сравнению с Джеком и Дэниэлом. Прими мой выбор, я в буквальном смысле ангел, я не могу стать дьяволом.
– А я, значит, дьявол, – заголосил он.
– Я не это хотела сказать, – возразила она, – И потом ты все равно не сможешь меня обратить.
– Но у вашего прадеда получилось жить так долго, – не унимался Альберт, в его висках что-то так сильно стучало, и казалось, что кровь закипает в жилах.
– Это магия, а ее нет на нашей планете уже много лет, – нервно выпалила Юля, разрывая бумажные салфетки.
– Я не верю в магию, но верю в науку, – неустанно твердил младший Дэйли.
– Ты собираешься создать для меня бессмертие? – спросила пораженная бойким настроем Трубецкая.
– Да, – не секунды не колеблясь, подтвердил он, – Скажи, что ты согласна, и мы проведем вместе вечность.
Разочарованно вздохнув, Юля помолчала минуту и тихо проронила:
– Нет, Альберт. Прости, я не могу.
– Если ты не хочешь быть со мной вечно, то не стоит быть со мной ни минуты больше, – и с этими словами Альберт встал, опрокинув стул и бросился к выходу.
– Альберт, – крикнула Юля и побежала за ним.
Он оттолкнул ее руку и бросил, ускоряя шаг:
– Когда-нибудь мы сможем быть друзьями.
– Куда ты собираешься идти?
– Вернусь в Лос- Анджелес, – буркнул он и в мгновение ока растворился в пестрой гудящей людской массе.
Худые плечи девушки устремились в пол, в глаза набежали слезы и, разрушив структуру туши, полились по щеке, оставляя за собой мокрый черный след. Юля поспешно уткнула нос в тарелку и, тихо всхлипывая, ковырялась вилкой в зеленом салате. В бесконечном потоке веселья не заметил печальную сцену никто, кроме исхудавшего Артура, невидимкой сидящего в углу стола. Цвет лица его был еще не здоровый – вместо привычного румянца на щеках красовались желтоватые пятна, взгляд карих глаз не светился манящим светом, а был мутным, замыленным, но добродушным. Он подошел к Трубецкой и, подав ей салфетку, шепнул на ушко глупую, свежепридуманную шутку. Юля хихикнула и, убрав с лица слезы, серьезным тоном спросила:
– Чего ты такой добрый?
– Добрый? – вскинув густую порезанную пополам бровь, переспросил Артур, – Вроде бы это обычная вежливость.
– Я ставила на то, что ты останешься эгоистом навсегда.
Артур поднял стул, опрокинутый Альбертом и присев, ухмыльнулся:
– Много проиграла?
– Лучше спроси, кто ставил против, – подсказала Юля и махнула головой в сторону танцующей с Дэниэлом Ольги.
Артур обернулся и сухо произнес, разводя руками:
– Зачем? Она счастлива с ним, он ее достоин. Значит, моя половина где-то ещё ходит.
– Я никогда не расплачусь с долгом, – промямлила Юля и, добавив силы в голос, спросила, – Кто ты и куда ты дел Артура? Мы тебя испортили окончательно.
– С первой встречи понял, что знакомство с этой семейкой до добра не доведет, – смеясь, подтвердил парень.
Юля с ласковой улыбкой посмотрела на Артура и, вдруг поняв, что ему удалось отвлечь ее от слез, обратилась к нему с неподдельным любопытством:
– На самом деле, как это получилось?
Артур еще раз посмотрел на вальсирующую пару и, выпив бокал с прозрачной бурлящей жидкостью, заявил:
– Я понял, что не вокруг меня кольца Сатурна крутятся. Делать что-то для кого-то намного приятнее, чем для себя одного. Всю жизнь я привык воспринимать людей как мебель в комнате, захотел – купил, захотел – выкинул. Я долго жил в такой парадигме, но счастья это не принесло. Я скорее иссушился, а вы стали оазисом в моей удушливой пустыне.
– Ты изменился ради нее.
Артур задумчиво поднял голову вверх и когда его взгляд уперся в стеклянным купол, отражающий плотное серое полотно неба, стал рассуждать так:
– Не думаю, что я изменился ради нее, не думаю, что вообще можно измениться ради кого-то. Это был мой выбор, я был готов его сделать тогда, когда был готов принять истину.
– Какую истину? – изумленно выпучив блестящие бусинки-глаза, спросила Юля.
– О том, что Эдэльна реальна.
Вдумчивое молчание зародилось между ними, и в этом молчании плавали новые мысли. В голове Артура становилось все яснее и яснее, как будто после долгой черной бури сквозь застланное пышными темными потемневшими от дождя облаками выбирается медленный тонкий луч, посланный солнцем, освещающий мрачную природу, заставляя все оживать и свежеть. Что-то тёплое и радостное, родившиеся в районе сердца, разливалось теперь по всему его телу, его буквально охватило состояние, которое до сегодняшнего момента ему было совсем не знакомо, состояние какого-то освобождения, хотя он ещё не понимал от чего он, наконец-то, смог избавиться. Этот момент показался ему настолько значительным, вдохновляющим и воодушевляющим, что у него возникла твердая необходимость поделиться с кем-то своим новым счастьем, чтобы и кто-то другой смог испытать эти возвышающие чувства. С этими мыслями он решился пригласить стоявшую рядом прекрасную Юлию на танец, она тепло улыбнулась, подала свою маленькую горячую руку, и они отправились медленно вальсировать. Артуру становилось все лучше и радостнее, когда он смотрел на свою партнёршу, на ее светлые кудри, спадающие по тонкой белой шее на круглые оголённые плечи, на опушенные черные ресницы, на овал розовых румяных щек. Глаза Артура светились благодарностью, как будто это она создала такое состояние в его душе, словно она была причиной его внезапного, но вполне закономерного просветления.