Альберт повез Юлию в Париж на несколько дней, чтобы та смогла отвлечься от смерти отца, потому как она больше всех остальных не могла совладать со своими эмоциями, и каждый день приходила на могилу, по несколько часов подряд плача лежа рядом с плитой на земле.
Итак, Дэниэл, Василий и Ольга вели дела Кацелиума, Джек и Женя готовились к свадьбе, Юлия и Альберт были в Париже, Александра Михайловна и Мария занимались духовными практиками, так теперь был устроен порядок в семейных делах дома Трубецких. По обыкновению днем все были заняты своим делами, а вечером собирались в гостиной за ужином, с любовью приготовленным Александрой Михайловной.
Сияющий солнечный луч, пробравшись сквозь неплотно закрытые массивные шторы цвета алмаза, пробежал по углу гостиной, перескочил через кресла, стол и коснулся бледной руки Ольги. Она вздрогнула, обнаружив себя дома, а не в белой комнате, сидящую рядом страшную сестру, и разложенное перед ними на журнальном столе буйство каких-то буклетов. Мария бегала из кухни в гостиную и обратно несколько раз, видимо, накрывала на стол. Из коридора доносились звуки голосов Джека и Василия, горячо спорящие на политическую тему, а Дэниэл сидел на противоположном диване с книгой в руках. Ольга начала всерьёз задумываться о том, чтобы рассказать кому-то о комнате, как вдруг почувствовал, что ее кто-то дёргает за волосы.
– Оля, ты что уснула? – Женя нетерпеливо ткнула ручкой в ногу задумавшейся сестре, – Мы выбираем цвет розочек на главном торте, как ты могла уснуть на таком важном моменте? Ты не считаешь это важным? Думаешь, я тут шутки шучу?
– Прости, родная, – вздохнула Ольга, расторопно собирая пестрые картинки кондитерских изделий, – Все это очень важно для тебя, для меня, для нас, – мысль ее понеслась дальше, и Ольга помолчала немного, а потом рассеянно добавила, – Я что-то в последнее время плохо себя чувствую.
Женя подпрыгнула на месте, быстро подбирая по себя ноги, садясь ближе к сестре, и трогательно лепетала что-то о свадьбе извинилась за свою требовательность и невнимательность, говорила, что она стала «совсем сумасшедшая с этой свадьбой». Она лепетала – лепетала, и думала только о списке гостей, в котором состояло уже не много, ни мало триста три человека, а как их рассадить она ума не могла приложить. Она хотела посадить дядю из Северодвинска с друзьями Джека из академии, но Джек сказал, что друзья приедут с женами, тогда холостого дядю Борю с ними не посадишь. Потому думала посадить его рядом с тетей Аней, троюродной полной женщиной сорока лет, бывшей маминой коллегой, но вспомнила, что дядя Боря хотя и любит знакомится, но не любит, чтобы все замечали его старания закрутить очередной роман. Потом она посетовала на дядю Борю, на его странные повадки, плавно переводя гнев и на всех неженатых мужчин, которым только волю дай, все на своём пути сметут. Затем удивилась присутствию тети Ани в списке гостей, она не была им особенно близка, однако, приглашение уже отослано, нужно было куда-то посадить её. Так прошло некоторое молчаливое время, и когда Женя вспомнила о свободном месте за столиком для одного человека у рояля, где дядя Боря смог бы удобно расположиться (кроме того, стоящий рядом рояль придал бы его амплуа мужественного романтизма), она повернулась к сестре.
– Ты совсем замоталась с этими председательством. Может, нужна моя помощь?
Ольга поспешно отказалась.
– Ты помогаешь мне тем, что не имеешь отношения ко всему, что происходит наверху.
– Тогда привлеки Васю, – предложила Женя, прибавив разочарованно, – я все равно никогда не дождусь от него списка рассадки гостей.
Ольга развела руками.
– Он и так со мной целыми днями, – она тяжело вздохнула и, приободрившись, сказала, – Давай свои розочки. Синие определенно лучше.
– Синие розы? Может, вот этот нежно-розовый?
Ольга прыснула от смеха.
– Ты ненавидишь розовый. За тебя говорят два килограмма торта.
Кусочек шоколадного торта, испеченного по секретному французскому рецепту, который в этот момент жевала Женя, встал поперек горла, так что невеста чуть не задохнулась. Откашлявшись и опомнившись, она откусила от другого двухэтажного торта, покрытого белым марципаном, посещающего на себе пафосную фигурку жениха и невесты из белого и темного шоколада, и с набитым ртом заявила:
– Кстати, мы так и не выбрали вкус.
– Да сделай ты все бисквиты разного вкуса.
– А если они не сочетаются между собой? – возмущённо спросила Женя, откладывая торты и нагружаясь новой порцией свадебных журналов.