Глава пятьдесят первая
Приятно идти по летнему лесу. Дурманящий запах зелени кружит голову, а пение пернатых теноров ласкает слух чарующей мелодией. Девственные леса, не искалеченные топором, несут в себе положительную энергетику, рождающуюся в недрах Земли. Окружающая природа приносит успокоение души, способствует рождению только светлых и чистых помыслов.
— Григорий, зачем мы забрались в эту глушь? — спросил Степан, очередной раз, срывая с лица паутину. — Была же нормальная, хоть и пыльная, дорога.
— Бедное дитя бетона и асфальта. Он предпочитает глотать пыль, вместо того, чтобы наслаждаться девственной и непорочной природой.
— Разве природа может быть порочной?
— Конечно. Ведь многое в ней рождается путем скрещивания противоположных полов, как и у людей. Некоторые растения являются творениями рук дьявола.
— Не слышал о таких, — удивился Степан.
— Слышал и знаешь, только не задумывался об этом.
— Приведите хоть один пример, — потребовал Степан.
— Пожалуйста. Табак, растения наркотической группы, галлюцигенные грибы и ягоды. Различных кровососов, наверное, тоже создал дьявол, — Григорий звучно шлепнул себя по шее, убив очередного комара.
— Вы себя тоже к этой группе причислили? — рассмеялся Степан.
— Конечно. Только с маленькой оговоркой. Я из тех вредных существ, которые помогают сохранять в мире разумный баланс добра и зла.
— Волков называют санитарами леса, а вы, выходит, санитар человеческих душ, — ухмыльнулся Степан.
— Очень даже правильное сравнение, — согласился Григорий.
— Обманываете вы меня.
— Как ты мог такое подумать? Я нахожусь всего лишь на одну ступеньку ниже ангелов в божественной иерархии. Делать добро — мое жизненное кредо.
— Вы слишком практичный человек. Поэтому, тащите меня сквозь эти дебри не из желания приобщить коренного горожанина к девственной природе, а из личных корыстных целей.
— В этом ты прав. Дорога, по которой тебе так понравилось идти, в два раза длиннее той, по которой мы идем сейчас.
— Интересно, что вы называете дорогой? — спросил Степан, споткнувшись об одну из многочисленных коряг, в изобилии попадающихся на их пути.
— В России понятие «дорога», очень относительное. Помимо отвратительного качества, есть еще один интересный аспект. Если из пункта А в пункт В провести прямую линию, то это расстояние будет равняться одному километру. Когда же строители построят дорогу, то ее длина будет равняться пяти километрам.
— По-моему вы знаете ответ на эту головоломку, — рассмеялся Степан.
— Знаю, знаю. Все об этом знают, и всех это устраивает. Одни зарабатывают деньги на лишних километрах, другие тратят деньги на покупку дополнительной пары обуви. В результате: начиная с правительства, и кончая грабителями с большой дороги — все имеют свой навар.
— Долго нам пробираться сквозь эти буреломы? — спросил Степан.
— Через десять минут мы выйдем на твою пыльную дорогу, — пообещал Григорий.
Густой лес закончился неожиданно. Обогнув дерево в два обхвата, путники вышли на грунтовую дорогу.
— Куда нам теперь? — спросил Степан.
— Налево. Там дорога раздваивается. На перекрестке должен стоять указатель с названиями деревень.
Спустя пять минут они подошли к развилке с указателем. Деревянная табличка так почернела от солнца, что надписи на ней невозможно было разобрать. Под указателем сидел бородатый старик в одежде, которую носили крестьяне в прошлом веке. Картуз с помятым козырьком лежал перед ним.
— Подайте добрые люди убогому на пропитание, — жалостливым голосом пропел старик.
Степан начал хлопать себя по одежде, вспоминая, где у него завалялась мелочь.
— Что ты собираешься делать? — поинтересовался Григорий.
— Помочь старому человеку бескорыстным пожертвованием.
— Ты никогда не слышал, что попрошайничество — это очень доходный криминальный бизнес?
— Неужели вы думаете, что в этом захолустье существует организованная преступность? — отмахнулся Степан, и бросил в картуз несколько металлических рублей.
— Дай Бог вам здоровья, молодой человек, — с поклоном произнес старик.
— Дедушка, а как нам пройти в Боброво? — спросил Степан.
— Я тоже туда иду и могу проводить. Вот только ножки меня плохо слушаются. Ранен я был в русско-японскую войну.
— Сколько же вам лет? — удивился Степан.
— Я уже со счета сбился, — вздохнул старик.
— Врет он все, — ухмыльнулся Григорий.