[ФЕРИДУН ПОСЫЛАЕТ ДЖЕНДЕЛЯ В ЙЕМЕН]
Полсотни владыке исполнилось лет[124],
Когда народились три сына на свет[125].
Все трое достойны престола, они
2420 Наполнили счастьем родителя дни;
Во всем они с доблестным схожи отцом,
Свежи, как весна, и пригожи лицом.
Два старших — от темноволосой Шехрназ,
А младший — от ясной, как луч, Эрневаз.
Еще им отцом не даны имена,
А каждый уж мог бы осилить слона[126].
Однажды владыка на них посмотрел:
Любой для венца и престола созрел.
Мужей перебрал именитых и вот
2430 Он мудрого мужа — Дженделя зовет.
С ним шах совещался всегда о делах,
Имел в нем помощника верного шах.
Сказал Феридун: «Обойди все края,
Ходи по земле от жилья до жилья.
Достойных невест для моих сыновей
Найди — трех красавиц из знатных семей,
Которых родитель никак не нарек,
Чтоб даже окликнуть никто их не мог;
Царевен, рожденных одною четой,
2440 Блистающих, словно перй, красотой;
Столь схожих, чтоб встретив их вместе, троих,
Не видя различия, путали их».
Услышал и повиновался Джендель,
Готовый благую преследовать цель.
Он мягок в речах, рассудителен был,
Ко благу привержен и бдителен был.
Взяв нескольких близких с собою, мудрец Покинул немедля владыки дворец.
Оставив родного Ирана предел,
2450 Искал он, расспрашивал, слушал, глядел. Где-либо прослышав отрадную весть,
Что в доме богатом красавицы есть,
Он сведенья тайно о них добывал,
О роде и славе их все узнавал;
Но всю обозрев родовитую знать,
Желанных красавиц не мог подобрать.
Помчался он в жажде благих перемен
К властителю Серву в далекий Йемен[127].
Узнав о прекрасных его дочерях —
2460 Таких, как описывал доблестный шах.
И радостен, словно фазан пред цветком,
Предстал он пред Сервом, йеменским царем;
Склоняясь почтительно, прах целовал,
Владыке усердно хвалу воздавал:
«О царь, да живешь ты, не ведая зол,
Собой украшая венец и престол!»
Серв молвил: «Твои да продлятся лета,
Тебя да прославят людские уста!
С каким ты явился известьем благим?
2470 Послом или гостем пришел дорогим?»
Ответил Джендель: «Вечно радостен будь!
Пусть враг не дерзнет на тебя посягнуть!
Я — царский слуга, что в Иране возрос,
Владыке Йемена посланье привез,
Привез от царя Феридуна привет;
Что хочешь, то спрашивай, дам я ответ.
Тебе, государь, посылает он весть:
«Доколь благовонье у мускуса есть, —
Правь миром, не ведая мук и скорбей,
2480 Сокровища множь и заботы развей.
О гордость арабского края, — всегда
Твоя да сияет благая звезда! —
На радость потомство судьбой нам дано,
Нам собственной жизни дороже оно.
Для сердца роднее прибежища нет,
И связей теснее не ведает свет.
Коль может три ока иметь человек,
Три сына очами мне стали навек.
Дороже очей существо для тебя,
2490 На коем ты очи покоишь, любя.
Слова мудреца мы слыхали не раз,
Когда заводил он о дружбе рассказ:
По сердцу подругу лишь в той обрету,
Которую выше себя я сочту.
Кто, мудрый, о светлой мечтает судьбе,
Достойную спутницу ищет себе.
Ведь люди — земли украшенье и цвет,
Без воинов и предводителя нет.
Даны мне цветущие земли, полки,
2500 Богатство, и доблесть, и сила руки,
И юных три сына, достойных венца,
Три светлых душой и умом удальца.
В сокровищах нет недостатка у них,
В их власти — свершенье желаний любых.
Трем юношам тем благородным подстать
Мне должно царевен-невест подыскать,
И вот я гонца к тебе выслал с письмом,
Узнав через слуг моих верных о том,
Что ты за ревнивой завесой своей
2510 Хранишь ослепительных трех дочерей,
Что ты имена им досель не нарек;
Знай, в этом для сердца — веселья залог:
И мы ведь наследников юных своих
Растим без имен, как пристало для них.
Сокровища наши ценою равны,
Их судьбы мы слить воедино должны.
Три девы-луны, три царя молодых —
Судьба друг для друга назначила их»
Такое посланье тебе и привет
2520 Шлет царь Феридун. Что ты скажешь в ответ?»
Услышав те речи, поник властелин,
Как будто с водой разлученный жасмин.
Подумал он: «Если меня Феридун
Лишит трех царевен, трех ласковых лун,
День ясный мне станет, что темная ночь,
Уста мне открыть для ответа невмочь.
Все думы со мной они делят давно,
В делах моих смыслят со мною равно.
Мне лучше пока воздержаться от слов.
2530 Сперва на совет созову мудрецов».
Властитель в хоромах посла поместил,
А сам размышленьям досуг посвятил.
За дверью закрытой, в безмолвьи палат
Сидел он, тоской и тревогой объят;
Затем копьеносцев собрал на совет,
Извлек затаенные думы на свет,
Сомненья свои пред мужами раскрыл,
Премудрым старейшинам так говорил:
«Сияют мне ярче небесных лучей
2540 Три светоча — радость отцовских очей.
Но царь из Ирана послание шлет;
Раскинутых как избежать мне тенет?
Любимых со мною хотят разлучить:
Что делать — должны вы меня научить.
Сказал от лица Феридуна посол,
Что трое достойных воссесть на престол
Сынов его мне предлагают родство
И ждут дозволенья начать сватовство.
Отвечу ли «да», — в сердце «нет» говоря?
2550 Притворство и ложь недостойны царя.
Получит согласье мое шахиншах —.
Душою сгорю, изойду я в слезах.
А если отвергну веленье царя,
Настигнет, боюсь, меня мщенье царя.
Все страны владыкой его нарекли,
Легко ли тягаться с владыкой земли!
Все знают, как в мире прославился он,
Как с мощным Зохаком расправился он.
Какое об этом сужденье у вас?
2560 Что в мыслях таите, скажите тотчас».
Мужи-мудрецы, что пришли на совет,
Промолвили слово такое в ответ:
«Не должно, чтоб ветра малейший порыв
Тебя, как тростинку, сгибал, покорив.
Хоть шах Феридун и любимец судьбы,
Колец мы не носим в ушах — не рабы[128].
Обидную речь отвергать — наш закон,
Поводья и лук напрягать — наш закон.
Кровь на поле хлынет, как винный родник,
2570 И вырастут копья, как длинный тростник.
Коль хочешь сберечь дочерей и страну,
Сомкни ты уста, отомкни ты казну!
А если желаешь ты средство найти
Державу без битвы кровавой спасти —
Поставь венценосцев задачей втупик,
Чтоб цели своей Феридун не достиг».
Царь, внемля той речи, глядел все мрачней;
Ни складу, ни ладу не видел он в ней.
[ОТВЕТ ЦАРЯ ЙЕМЕНА ДЖЕНДЕЛЮ]
Призвал он посла Феридуна-царя,
2580 Ответ ему ласковый дал, говоря:
«Я мал, с властелином твоим не сравним.
Скажи ему: рад я склониться пред ним.
Скажи: пусть величьем затмил ты весь свет, —
Дороже потомства сокровища нет.
Ведь сын — утешенье владыки-отца,
Особенно тот, что достоин венца.
С тобою, о царь, я согласен во всем;
По собственным детям сужу я о том.
Когда б ты просить мои очи пришел,
2590 Просить мое царство, Йемена престол, —
Знай, легче мне было б, чем милых детей
Лишиться — опоры единой моей.
И все ж, если это — стремленье царя,
Исполнить я должен веленье царя.
По воле его, трое ласковых чад
Расстанутся с сенью отцовских палат.
Сынов своих доблестных, славных царей,
Надежду державы твоей — поскорей
Ко мне ты пришли, буду юношам рад,
2600 Мне душу весельем они озарят.
И сам, не довольствуясь гласом молвы,
Увижу я, нравом они каковы.
Коль сердце у каждого вправду светло,
Приму их в объятья, возьму под крыло;
А там и красавиц, очей моих свет,
Вручу им, как древний велит нам завет.
Когда же соскучишься ты по сынам,
Домой их отправить приказ я отдам».
Посол хитроумный, ту речь услыхав,
2610 С почтеньем к престолу владыки припав,
Восславив его и оставив его,
Помчался к чертогу царя своего;
От Серва привет Феридуну привез,
Сказал, как исполнить приказ удалось.
Призвал повелитель трех юных сынов,
С заветных намерений сбросил покров, —
Открыл, что в Йемен посылал он посла
И цель какова той поездки была.
«Серв, тополь державный йеменских равнин[129],
2620 Дающий отрадную сень властелин,
Тремя дочерьми свой украсил престол,
Сынов не имея, в них счастье обрел.
Соруш пред невестой, подобною им,
Во прахе простерся б, любовью палим.
Сосватал красавиц я этих для вас,
Поездка гонцу моему удалась.
Теперь вам отправиться надобно в путь,
Красою суждений в беседах блеснуть.
В речах обходительны будьте, умны,
2630 Владыке внимайте, учтивы, скромны.
Привет и хвалу расточайте ему,
Разумно на речь отвечайте ему —
Затем, что достоин венца только тот,
Кто с чистой душой пред людьми предстает,
Кто веры исполнен и красноречив,
В делах дальновиден, умом прозорлив,
Кто истине—друг, лицемерию—враг,
И мудрости ищет — не суетных благ.
Внемлите, и мне повинуйтесь во всем,
2640 К блаженству прямым вас направлю путем.
Достоинств у Серва-властителя тьма:
Не сыщешь острей, прозорливей ума,
Немало и войск у него, и казны,
Ему красноречье и знанья даны.
Не должен он вас слабосильными счесть;
Ловушки коварства расставит вам тесть.
В день первый устроит он пиршество вам;
Когда вы предстанете царским очам,
Введет он трех дев, обольщающих взгляд,
2650 Как вешней порой расцветающий сад.
Усадит пред вами своих дочерей,
Что полдня светлей, кипарисов стройней,
Все равного роста, с походкой одной
И все одинаково схожи с луной.
Но младшая — знайте — их всех поведет,
А старшая — знайте — за средней пойдет.
Ты, старший, окажешься рядом с меньшой,
Ты, младший — со старшей царевной-мечтой;
Со средним же — средняя сядет луна;
2660 Да будет заране вам хитрость ясна.
Отец одноликих, готовя подвох,
Вас спросит, — которая старше из трех,
Где средняя, спросит, и младшая кто?
Владыке должны вы ответить на то.
Скажите: меньшая сидит впереди,
Дочь старшая — там, где не след, — позади;
А та, что меж ними, быть средней должна.
Так будет задача царя решена».
Три юных и чистых душой храбреца,
2670 Внимательно выслушав речи отца,
Из царских палат с упованьем ушли,
Исполнясь уменьем и знаньем, ушли.
Не диво, что знаньем богаты сыны,
Которые мудрым отцом взращены.
вернуться
125
О трех сыновьях Феридуна говорится в Авесте, как и в «Шахнаме» в связи с разделением страны на три части. Встречаются они и в пехлевийской литературе.
вернуться
126
Здесь, возможно, имеется в виду обычай, по которому имена следовало давать не сразу при рождении ребенка, а позднее, в соответствии с определившимися чертами его характера, иногда во избежание «дурного глаза».
вернуться
129
Пирамидальный тополь или кипарис многообразно использовался в народной и в классической поэзии как символ одинокого, гордо возвышающегося, вечно зеленого, стройного и мощного дерева.