Выбрать главу
[Сам совещается с мобедами]
Проснувшись; воитель созвал мудрецов, 6230 Небесные тайны познавших жрецов, И стал вопрошать звездочетов боец: «Какой будет этому делу конец? Союз столь различных, как пламя с водой, Стране не грозит ли великой бедой? Ведь царь Феридун на том свете сведет С кровавым Зохаком последний свой счет. Читайте по знакам небесных планет; Да будет благой вам ниспослан ответ». Пока луч последний во тьме не исчез, 6240 Вникали волхвы в начертанья небес; И звезды союз двум врагам предрекли. Той вестью обрадовать Сама пришли Гадатели. Молвил седой звездочет: «О витязь прославленный, края оплот! Возрадуйся: Заль и мехрабова дочь Достойны друг друга, сомнения прочь! От славной четы, непоборен и смел, В мир явится муж для невиданных дел. Врагов сокрушит он, велик и могуч, 6250 Владыки престол вознесет он до туч. Все черные силы сметет он с земли, Чтоб в дебрях гнездиться они не могли. Сегсару и Мазендерану — не быть[226], Всю землю от зла ему кровью омыть. Немало Турану он бед принесет, Немало в Иран светлых лет принесет. Войне и насилью закроет он путь, Он людям усталым даст мирно уснуть; Он станет, иранцам надежду даря, 6260 Примером для каждого богатыря. Такой будет конь небывалый под ним, Что барса раздавит копытом одним. Блажен властелин, чьим слугой будет он! Мир будет владыкою тем покорен; Признают его Рум, и Хинд, и Иран[227]. И радостью будет весь мир осиян». Обрадован тем, что сказал звездочет, Воитель воздал ему должный почет, Дал золота и серебра без числа; 6270 Душа исполина покой обрела. Явился к нему от Дестана посол, И витязь беседу с вошедшим повел. Так молвил он: «Сыну скажи — не подстать Ему о драконовой внучке мечтать. Но раз принести ему клятву я мог, Не стану искать для обмана предлог. Лишь утро настанет, я с поля войны С дружиной пойду вглубь иранской страны. Узнаю, веленье царя каково, 6280 К чему Вседержитель направит его». Посланца дирхемами он наградил, Промолвив: «Обратно скачи, что есть сил!» И после с дружиною вышел он в путь, У каждого радостью полнилась грудь. Взяв пленных из кергесаранской земли, Их тысячу, связанных, пеших, влекли. Лишь темная ночь на две трети прошла, От криков воинственных степь ожила. Вой трубный разнесся далеко кругом. 6290 Грохочет литавр оглушительный гром. Войска полководец к Ирану повел, Знакомым путем к Дехестану повел[228]. Тем временем был уж посланец в пути, Известие Залю спеша отвезти. И всадником выполнен Сама наказ. Заль выслушал весть и, душой прояснясь, Восславил вселенной благого Творца За эту удачу, за милость отца. И золотом весь он Осыпал народ, 6300 Всем бедным досталось от княжьих щедрот. И благословенья, которых не счесть, Призвал он на Сама за добрую весть. Покоя не зная ни ночью, ни днем, Пиров не давал он, расстался с вином; Звал страстной душою подругу к себе; Вел речи он лишь об одной Рудабе.
[Синдохт узнает о любви Рудабе]
Дестану и той красоте из красот Служила посредница с речью, как мед. Из уст ее к витязю вести неслись, 6310 От витязя — к деве, чей стан — кипарис. Заль молвил: «Иди, к Рудабе поспеши. Скажи: о красавица чистой души! Хоть трудностей наших все туже клубок, Распутаться, знай, подошел ему срок. От витязя Сама пришел мне ответ; Родитель держал с мудрецами совет. Судьбу вопрошал и по звездам гадал, И мне, наконец, он согласие дал». Посланницу с радостной весточкой той 6320 Отправил он к деве в дворцовый покой. И та, словно вихрь, понеслась к Рудабе, Спеша рассказать о счастливой судьбе. Дирхемами та наградила ее, Почет оказав усадила ее И ей поспешила за добрую весть Одежду богатую в дар преподнесть; Еще подарила роскошный убор: На поле червонном — алмазный узор. Основа — каменья, каменья — уток, 6330 Там золота взор разглядеть бы не мог. Два перстня бесценных послала пери, Блистающих, как в небесах Моштери, Для славного Заля, бойца из бойцов, И много приветных добавила слов. Светлицу покинув, посланница шла. Увидев, Синдохт ее вдруг позвала. Сказала! «Открой, ты откуда идешь? Не вздумай мне выдать за истину ложь>. Ты часто здесь бродишь средь белого дня, 6340 Проходишь в покой, не взглянув на меня. Запало мне в сердце недоброе вдруг. Скажи мне, ты кто: тетива или лук?» Посланница, в страхе, бледнея лицом, Склонилась пред нею в поклоне земном. Промолвила: «Я одинока, бедна, Трудами свой хлеб добывать я должна. Хожу я у знатных людей по домам, Где платье, а где украшенье продам. Убор драгоценный в светлицу к себе 6350 Просила меня принести Рудабе. Пришла я с богатым венцом для нее, С горящим в алмазах кольцом для нее». Синдохт: «Разложи это все предо мной, На гнев мой пылающий брызни водой». Ответила та: «Все осталось у ней, Еще принести попросила камней». «Так плату, — сказала Синдохт, — покажи, Тем узел сомнений моих развяжи». А та: «Обещала мне — завтра вручу: 6360 Узнаю, мол, цену, тогда заплачу». Но мать Рудабе, сомневаясь во всем, Ей кару готовила в сердце своем. Обман заподозря в невинных словах, За пазухой стала искать, в рукавах. Увидя подарки — богатый наряд, Убор, где бесценные камни горят, — Вскипела, за косы схватила ее, И об пол ударила с силой ее. Лицом по земле волочила, коря, 6370 Жестокой досадой и гневом горя. Беднягу связав по рукам и ногам, Топтала и волю дала кулакам. И после к себе воротилась она, Тоски и тревоги душевной полна. Для всех заперла свой высокий покой, От множества мыслей утратив покой. Красавицу-дочь повелела призвать, Ногтями лицо свое стала терзать, На розы ланит из нарциссов очей 6380 Струила сжигающий розы ручей. «О дева! — так мать говорить начала. — Ты бездну престолу зачем предпочла? Что есть на земле, отвечай, Рудабе, Чего бы, любя, не дала я тебе? Зачем, луноликая, платишь мне злом? Ты матери лучше признайся во всем. Кто та, что здесь бродит всегда, расскажи, Зачем она ходит сюда, расскажи. О чем ваши речи и кто он таков, 6390 Тобой удостоенный царских даров? Лишь горе видал венценосный араб От той, что доставить нам счастье могла б! Ужель свое имя подвергнешь хуле! Подобную дочь кто рождал на земле?» Стыдясь отводила глаза Рудабе, Пока не уставилась в пятки себе. Из глаз — двух нарциссов — слезу за слезой На щеки роняя кровавой росой, Промолвила тихо: «О мудрая мать! 6400 В тисках у любви суждено мне страдать. Ты лучше б на свет не рождала меня, Ни в горе, ни в счастье не знала меня. Властитель Забула приехал в Кабул; Он пламя любви в мое сердце вдохнул. Такая тоска грудь стеснила мою, Что слезы открыто и тайно я лью. Мне жизнь от него вдалеке не мила, Я б мир за его волосок отдала. Знай, видел меня, говорил он со мной, 6410 И с ним обменялись мы клятвой святой. Поверь, что меня не коснулся позор; Встал, будто, преградой меж нами костер. Заль к витязю Саму отправил гонца, В тревоге ответа он ждал от отца. Тот долго упорствовал, горд и суров, Но, выслушав слово своих мудрецов, Гонца обласкал, не жалея наград, И к Залю с посланьем отправил назад. Знай, с тою сурово расправилась ты, 6420 Что нынче послания Сама листы И весточку мне от Дестана несла; Награды мои у нее ты нашла». Синдохт растерялась от новости той, С царевною Заль был бы славной четой! Сказала она: «Не навлечь бы беду! Я зятя, желанней чем Заль, не найду; Сын Сама, великого воина он, Разумен, высоко молвой вознесен; Прекрасно в нем все. Но один есть порок, — 6430 Все доблести он перевесить бы мог: На нас из-за витязя шах нападет И пепел Кабула до солнца взметет. Он ввек не захочет, чтоб власти достиг Муж нашего рода и стал бы велик». Посредницу, словно не зная совсем, Пришла развязать, обласкать и меж тем Шепнула ей: «Ты осторожна, умна, — И дальше ты действовать так же должна. Смотри, чтоб уста не раскрылись твои; 6440 Что знаешь, от всех схорони, утаи». Уверилась мать, что в отчаяньи дочь, Словами никто ей не может помочь. К себе удалилась и, плача, легла; Казалось, подушка огнем ее жгла.
вернуться

226

Сегсар — в данном бейте название страны (Сагсаран) и народа. Сегсарцы — это название осмыслялось словарями как псоглавые (по аналогии с Кергсараном — страной коршуноглавых). В «Шахнаме» Сегсар, наряду с Мазендераном, — область дивов.

вернуться

227

Рум, Хинд и Иран, т. е. весь мир.

вернуться

228

Дехестан — населенный пункт или область у восточного побережья Каспийского моря. По-видимому, это страна Даев, о которой упоминают античные авторы. Здесь примерно была граница оседлых и кочевых племен. Ко времени Фирдоуси Дехестан находился скорее всего в полном упадке.