Как историческую твердо можно выделить только часть поэмы, касающуюся династии сасанидов. Только здесь налицо историческая последовательность развития событий, соответствие имен и основных фактов. Сасаниды (исторически — 226—651 гг. н. э.) — последняя из четырех династий владык Ирана, о которых идет речь в «Шахнаме». Гибелью последнего представителя этой династии, Йездегерда III заканчивается поэма.
Исторически сасанидам в Иране предшествовала династия парфянских аршакидов, у Фирдоуси и в литературе восточного Средневековья вообще — ашканидов (ашканиан). Но истории мировой парфянской империи аршакидов, грозных соперников «Вечного Рима», огромному периоду с 240 г. до н. э. до 226 г. н. э. Фирдоуси посвящает буквально несколько строк (22 бейта). В них указывается, что и владык Ирана в этот период не было: в Иране были только местные цари племен, противопоставляемые шахам, а тем более шаханшахам («царям царей» Ирана). Соответственно и продолжительность этого периода определяется в 200 лет (включая селевкидов, т. е. исторический период от смерти Александра в 323 г. до н. э. до сасанидов — 226 г. н. э. Этот так называемый «аршакидский пробел» в «Шахнаме» — отнюдь не «вина» автора и даже не «вина» его основного источника. Парфяне (равно как и ахемениды) исчезли из народной памяти, правда, оставив незабываемый след в слове «пехлеван» — богатырь, встречающемся на каждой странице «Шахнаме»[433].
Объективно и поныне парфянский период — один из самых темных в истории Ирана и Средней Азии. До нас не дошли письменные памятники и, прежде всего, государственные архивы парфян — аршакидов[434]. По-видимому, новая династия сасанидов в своей более централизованной («упорядоченной», по выражению Ф. Энгельса[435]) империи сознательно стремилась уничтожить всякое воспоминание о свергнутых ими аршакидах, связав себя династически и традиционно с далекими легендарными кеянидами. Греческие же и сирийские источники мало говорят о парфянах, жителях далекого восточного Ирана. Равным образом и ахемениды, западноиранская персидская династия, возглавившая знаменитую мировую империю Древнего Востока, по существу забыта. Даже колоссальные памятники — развалины Персеполя, столь зримо нам напоминающие об ахеменидах, в Средние века именовались «Троном-Джемшида-Сулеймана» (Тахт-е Джамшид), т. е. возводились к временам мифическим. От времени ахеменидов сохранились монументальные клинописные памятники, расшифровка которых в XIX в. в сопоставлении с относительно обильными сведениями греческих авторов позволила с достаточной точностью и полнотой осветить этот период, тогда как о парфянах почти до нашего времени можно была сказать очень мало конкретного и достоверного. Лишь новейшие советские археологические работы (раскопки в Нисе) несколько-рассеивают этот парфянский мрак.
Предшествовавшему мимолетному, но блестящему историческому периоду — македонскому завоеванию Ирана и империи Александра — Фирдоуси посвящает около 2000 бейтов (точно: 1949 основных бейтов в издании Вуллерса — Нафиси). Это больше среднего объема дастана (1000—1500 бейтов) и уступает (не считая огромных, но с включением ряда вставных дастанов, царствований Кей-Кавуса и Кей-Хосрова) только разделам о Хосрове-Ануширване (4526 бейтов), Гоштаспе (4414 бейтов), Хосрове-Первизе (4125 бейтов), Бехраме-Гуре (2600 бейтов), Сиявуше (2764 бейта) и сказу о двенадцати (2529 бейтов). Казалось бы, исторический образ Александра должен найти отображение и в версифицированной истории Ирана. На самом деле — это один из наименее историчных, насыщенный легендами и фантазией раздел «Шахнаме». Александр представлен не завоевателем, а законным владыкой Ирана — последним кеянидом. В средневековой мусульманской историографии вообще даны не действительные черты и факты, а эллинистический «роман об Александре» (основная обработка так называемого «Псевдокалисфена») с вариантами местных, специфически иранских и мусульманских легенд. И здесь налицо непримиримое противоречие между персидско-зороастрийской и мусульманской тенденциями в освещении образа мирового завоевателя, противоречие, отраженное в «Шахнаме».
Таким образом, в разделе об Александре-Искендере мы видим только известную всем общую схему событий и несколько исторически звучащих имен: Дара (Дарий), Фейлекус (Филипп), Русталис (Аристотель), Фур (Пор — индийский царь).
В «Шахнаме» нет упоминания об ахеменидах, исторических предшественниках парфян-аршакидов, селевкидов и Александра. Их место занимают кеяниды, династия, последним представителем которой оказался сам Искендер-Александр, а родоначальником — связанный происхождением с мифическими пишдадидами — Кей-Кобад, лицо, явно неисторическое, как и его преемники Кей-Кавус и Кей-Хосров. Эти первые кеяниды в «Шахнаме» выступают до появления Зороастра, что исключает возможность их сопоставления с ахеменидами. Высказывались предположения, что кеяниды могут быть сопоставлены с древними царями Бактрии.
Кеяниды — перс, кейаниан, т. е. «владыки Ирана, титулуемые кей». Их всего десять. За Кей-Кобадом, Кей-Кавусом и Кей-Хосровом (о них говорится еще в Авесте) следуют: Лохрасп, Гоштасп, Бехмен, Хомай (дочь и супруга Бехмена), Дараб и его сыновья Дара[б] II и Искендер. С Гоштаспом связано появление пророка Зердешта (Заратуштры-Зороастра), с Дарабом II — македонское завоевание. Бросается в глаза отсутствие упоминания о Кире, Камбизе, Ксерксе, что одно уже делает невозможным отождествление кеянидов с ахеменидами. Кажущаяся возможность сопоставления Гоштаспа с отцом Дария I Гистаспом-Виштаспой (покровителем Зердешта), на деле отпадает, равно как и сопоставление Дарабов-Кеянидов с Дариями-Ахеменидами. Единственно в некоторых моментах Бехмен с прозвищем «Долгорукий» (Дараздаст) сопоставляется с ахеменидом Артаксерксом («Макрохейр» — у греческих авторов, Longimanus римских и даже некоторых арабоязычных). Это совпадение лишний раз подчеркивает невозможность общего сопоставления исторических «ахеменидов» с кеянидами «Шахнаме».
Таким образом, кеяниды должны быть отнесены к героической части поэмы. Основа рассказов о кеянидах — восточные народные сказания, ставшие со временем общеиранским достоянием. Но в повествовании о последних представителях династии мы впервые находим западноиранские сказания и мотивы. Это и естественно, потому что история кеянидов все же смыкается с историей ахеменидов — персидской (из Фарса) западной династии. Первые кеяниды могут быть более четко сопоставлены с исторической жизнью восточного Ирана и Средней Азии, а не мидо-персидского запада. «История» Сиявуша в сопоставлении с новыми археологическими данными утверждает нас в этом предположении, равно как и отмеченный выше, но мифический в целом, характер упоминаний о кави в Авесте и пехлевийских комментариях.
Что касается истории Искендера, то она находится, как было отмечено, вне общего цикла эпических сказаний Ирана.
Предшествующая кеянидам, первая в «Шахнаме» династия владык Ирана, именуемая описательно — пишдадиды (пишдадиан), по-видимому, в смысле «основоположники справедливости». Это десять царей от Кеюмарса до, не менее туманного, Гершаспа. В «Шахнаме» они все представлены людьми, хотя и обладают еще чертами мифологических персонажей. По существу, в рассказах Фирдоуси о первых царствованиях дается картина постепенного перехода иранцев (человечества вообще?) от первоначальной животной дикости к началу цивилизации, которая, впрочем, вскоре оказывается и вершиной, так как, упомянув в первых рассказах о ношении барсовой шкуры, о добывании огня, о приручении домашних животных, автор в описании царствования Джемшида — «золотого века» — перечисляет все элементы цивилизации и культуры. Ведь после Джемшида ни о каком поступательном движении человечества на пути общего развития в «Шахнаме» не говорится. Если есть периодические колебания, приливы и отливы, то только в сфере морально-этической (периоды справедливости и тирании), а также внешне- и внутриполитической.
Интересно отметить, что, если пехлевийские и арабские источники, в общем согласно с данными «Шахнаме» называют «первым царем Ирана» Кеюмарса (иногда с вариантом-уточнением: Кеюмарс — первочеловек, родоначальник, Хушенг—первый царь), то в поздних зороастрийских источниках (впрочем, явно базирующихся на каких-то древних преданиях) говорится о предшественниках Кеюмарса — царях-пророках, даже о четырех династиях, ему предшествовавших.
433
Слово
434
Государственные архивы сасанидов до нас тоже не дошли, но частично были использованы греками (Агафий).