Полил дождь. Баракат еще сильнее проникся ощущением покоя и блаженства, подумав: «Это счастье — находиться в такое время в объятиях любви!..»
Они проснулись поздно утром. Баракат распахнул окно, и в комнату ворвался холодный воздух. Небо, как войлоком, было окутано неподвижными серыми облаками.
Дунйа села в постели. Волосы ее были растрепаны, хмурый взгляд заспанных глаз ничего не выражал, словно это не те глаза, которые так завораживали его вчера своей игрой. Она казалась намного старше, и Баракату сразу пришли на ум мысли о ее возрасте и о непостоянстве всего существующего.
Женщина протяжно, со стоном зевнула и сказала:
— Пора уходить.
— Зачем торопиться? — спросил он.
— Ночь кончилась. У меня работа, свидания.
Вдруг он увидел, как она нагнулась к столику, выдвинула из него ящичек, вынула оттуда две гинеи и, зевнув еще раз, вернула их в свою сумочку. Это было так неожиданно для него…
— Тебе нужны деньги? — спросил он растерянно.
— Нет, я взяла только то, о чем мы договаривались.
— О чем мы договаривались, дорогая?!
Голос Бараката звучал удивленно и грустно.
— Ну мы же договаривались, забыл?
Он как-то глупо засмеялся и сказал:
— Видно, это ты забыла!
Она не соблаговолила ответить, и он с нетерпением продолжал допытываться:
— Забавно… Мне важны не деньги… Но вчера ты сказала… Ты действительно забыла?..
А про себя подумал: «Один из нас сумасшедший. Или я, или она». И хмуро добавил:
— Что с тобой? Что случилось? Скажи мне, пожалуйста!
Холодно улыбаясь, Дунйа проговорила:
— Хочешь брать и не давать!
— Ты же сказала, что не берешь, когда довольна!
Она посмотрела на него как-то странно и ответила:
— Я хотела подарить тебе счастливую ночь… и только.
— Значит, это всего лишь уловка? — спросил он дрожащим голосом.
— Да, но она сделала тебя по-настоящему счастливым.
— Грязный обман! — темнея от гнева, закричал он.
— Не обижайся! Счастье было настоящим, и я заслужила твою благодарность.
Он окинул женщину суровым взглядом, и ее лицо показалось ему отвратительным. В его возмущенной душе поднималось мстительное желание сдавить ей горло, чтобы ее черная кровь брызнула изо рта.
Дунйа настороженно следила за ним.
— Подлая дрянь! — продолжал он кричать. — Твоя хитрость жалка и ничтожна! Понимаешь? Я хочу, чтобы ты заплатила за нее жизнью!
Она не спускала с него глаз, приготовившись защищаться при первом же его движении.
— Дура! Это же бессмысленно! Ты никогда не сможешь никого обмануть во второй раз!
Женщина успокоилась, видя, что волна безумия схлынула и он начал приходить в себя, парализованный разочарованием и тоской.
— Но это была неплохая шутка, не так ли? — усмехнулась она.
— Я же сказал, что ты не сможешь повторить ее дважды! Не сможешь, дура!
В голосе его теперь звучало презрение.
— А с чего ты взял, что мы встретимся снова?! — ответила она.
Беседы в полночь Пер. О. Фроловой
Умм Аббас[16] славится в квартале своей красотой. Даже люди образованные, со вкусом, и те, встретив ее на улице, не в силах оторвать взгляда, как путники в пустыне, глазам которых явился источник прохладной воды. В день, когда умер ее муж, торговец четками, сигаретами и цветами, ей не исполнилось еще и сорока — благодатный возраст, по мнению соседей, когда женщина достигает вершины совершенства, а у ее тела, у нежной кожи появляется особый пленительный аромат… К тому же Умм Аббас домовладелица. Принадлежащий ей дом хоть и старый, но четырехэтажный, с тремя лавками внизу. Поэтому в глазах жителей квартала — а большинство их бедняки — вдова — лакомый кусочек, и многие мужчины хотели бы видеть ее своей женой. Но судьба распорядилась иначе: Умм Аббас оказалась в объятиях человека, мало достойного внимания. Хасанейн имел тележку, которую отдавал внаем. Здоровенный детина лет тридцати, он был известен своей силой, грубостью и готовностью лезть в драку без всякого повода. В квартале его не любили и боялись. Никто не понимал, как могла попасть к нему в сети такая красавица. Соседи грызли локти от досады и зависти, тяжело вздыхали:
— Бедная женщина! Бедняжка сын ее Аббас!..