Круз затянулся и поморщился.
– И угадай, кто мне позвонил и предложил решение моей проблемы? Угадай.
– Рози. – Рози был гением логистики. Превращал что-то незначительное в одном городе в нечто, очень важное в другом. Он узнал о вакантном месте в организации Баухауса и решил заткнуть его Крузом. В любом случае, здесь он будет полезнее, чем на дне залива.
– Видишь, ты уже согрелся и можешь говорить. Мы с тобой подружимся. Тебе здесь понравится. Меньше давления, по сравнению с работой на наркобарона в большом городе. Меньше кубинцев. Никто не будет тыкать тебе пистолетом в спину из-за того, что какой-то колумбиец слетел с катушек и стал параноиком.
В организации Эмилио Круз был распространителем начального уровня и совершал быстрые сделки на заднем сиденье «мерседеса». Он общался только со вторым или третьим человеком в организации, подчиненным Рози. Сеть Баухауса покрывала пригороды Чикаго. Он лично приехал в аэропорт за Крузом – чудо чудное. Круз еще не понял, было это проявлением гостеприимства или эффектом от личного поручительства Рози.
Район, в которым жил Баухаус, оказался хорошо вылизан. В этой части страны о статусе района судишь по чистоте дорог во время снегопада. Дорога шла серпантином в гору. Вокруг много деревьев. Вдали – городские огни. «Корвет» въехал в отапливаемый гараж на четыре машины.
Дом Баухауса был хрестоматийным жилищем богача с плохим вкусом. Входная двухстворчатая дверь из резного дуба. Медная ручка, установленная по центру, напоминала деталь средневекового орудия пыток. Круз заметил ящик из красного дерева, который сливался с кирпичной кладкой стены у двери. Внутри замигала пурпурная лампочка – электронный часовой, отбивающий ритм от скуки. Под ящиком располагались металлическая решетка коммутатора и подсвеченная кнопка дверного звонка. Баухаус засопел, выпуская клубы пара, и наклонился, чтобы набрать код.
Сразу за дверью – прихожая вытянутой формы, отделанная зеркалами и большим количеством болезненно-красных драпировок. Дальнюю стену подпирали лакированные китайские столики, а потолок украшен лепниной, покрытой золотой краской. За одной из дверей оказался шкаф. Из прихожей внутрь дома вели раздвижные двери из толстого дымчатого стекла. Они открылись с гулом и скрежетом после того, как Баухаус набрал код на клавиатуре, спрятанной во втором деревянном ящике.
Круз внимательно изучал потолок прихожей. Поток теплого воздуха обволакивал. Он почувствовал себя влажным и липким. Присмотрелся.
– Камеры?
– Да. – Баухаус стянул толстые перчатки. – Если мне не понравится тот, кто войдет через входную дверь, я смогу задержать его в этом небольшом шлюзе. – Он обвел руками прихожую. – Входная дверь запирается на титановые болты: два вверху, два внизу. Стеклянные двери по своим характеристикам больше напоминают камень, чем стекло. Они выдержат выстрел в упор из «магнума» сорок четвертого калибра, с углом входа в сорок пять градусов. Вряд ли второй или третий выстрел придется туда же, куда попал первый. К моменту грубого пробуждения я знаю, как действовать. Мы часто проводим учения на случай чрезвычайной ситуации. И знаем, как избавиться от того, что копы называют «доказательством производства или продажи запрещенных веществ в помещении». Понял?
Баухаусу нравилось произносить речи. Круз задумался, в который раз он повторяет конкретно эту.
– Не забывай, Чикаго – все еще город гангстеров. Многие представители правопорядка на юго-западе ведут себя как ковбои, сечешь? А многие тяжеловесы бизнеса уверены, что мы все еще живем в 1930-е, и они слишком влиятельны, чтобы кто-то мог разубедить их в этом. Поэтому в нашем маленьком городишке все соблюдают правила безопасности – власти и бровью не поведут, если кто-то захочет установить пуленепробиваемое стекло. Голоден?
Желудок Круза был полон кислоты, а утоляющий голод эффект кокаина уже выветрился.
– Неплохо бы перекусить. Но сперва я не отказался бы от стакана содовой и таблетки от изжоги.
Баухаус похлопал его по плечу.
– У нас есть всё, чего пожелаешь.
За стеклянной дверью находилась просторная гостиная, спроектированная в форме буквы L. Внешний угол образовывали окна высотой от пола до потолка. Круз направился в гостиную, представляя себе, как она будет выглядеть после пожара. Густой черный ковер на полу не придавал уверенности шагам в тусклом свете. Комната имела три уровня. Две ступеньки вверх – и ты оказывался в овальной обеденной зоне у окон. Две ступеньки вниз – и ты в лаунж-зоне с мягкой обивкой, встроенными софами, резными столиками и мультимедиасистемой. Лаунж-зону окружали эмалированные перила, а в ее центре находился огромный проекционный телевизор. Она напомнила Крузу большую ванну с джакузи или небольшой бассейн. Голубое неоновое сияние подсвечивал ступеньки. А красный неон опоясывал всю комнату, по периметру пола и потолка. Сбоку от обеденной зоны, напротив телевизора, располагалась винтовая лестница. Игра света на темных стенах повторяла свет неоновых ламп и образовывала гладкие и текстурированные линии, которые проносились по комнате, как гоночные полосы на машине. В одной из стен был ряд расположенных близко друг к другу дверей, ведущих в другие помещения. И опять нарядные дверные ручки по центру. Пространство между дверьми изъедено фальшивыми дырами, обнажавшими фальшивую кирпичную кладку, освещенную безвкусными бра эпохи Великой депрессии.