– То есть я хотела сказать – с обкомом. С обкомом совещание.
– Так. А ну-ка, пойдем, Евгений Семеныч, и мы с тобой тоже поучаствуем.
Протиснувшись, мимо замешкавшегося в дверях Климова, Евгений узрел нечто поразительное. Посреди кабинета, прямо на ворсистом ковре стояла огромная, полная воды чугунная ванна с фигурными ножками в виде василисков, перед нею – могучий, хотя довольно-таки жирный человек, совершенно голый. Видимо, он занимался физзарядкой, поскольку, широко разведя руки, подбрасывал поочередно вверх розовые, в ямочках, ноги. Это был управляющий трестом Рубакин Федот Антипович, собственною персоной. Евгений обалдел. При виде вошедших Федот Антипович произвел неопределенно-приглашающее мановение и шумно плюхнулся в воду.
– Физкультурой, Федот, занимаешься или как? – скрипучим голосом поинтересовался Климов.
– Тренируемся, Никифор! – бодро ответил тот. – Мы тут с Кузькой эксперимент один проводим. А эксперимент вот какой, значит. Проверяем, сколько человеческая натура может без воздуха выдержать, ежели, конечно, ее натренировать. Например, авария или пожар в шахте, люди тогда от дыма мрут как мухи. А если натренировать их? Могу доложить, что сам начал с тридцати девяти секунд, а сейчас уже минута сорок девять! Я вас долго не задержу, сейчас Кузька придет, я мырну, а потом и поговорим.
– Кузьмин-то тебе зачем?
– А он время засекать будет.
– Понятно. И давно вы с ним этим делом занимаетесь?
– Полтора месяца уже. Так что через полгода рассчитываю до пяти минут дойти.
– Вы, что, серьезно думаете, что человек может пять минут без воздуха выдержать? – не утерпел Евгений.
– Без тренировки – нет, конечно. А тренированный человек и больше выдержать сможет! Тем более наш человек, советский!
– Чепуха!
– Не чепуха, а марксизм! – раздался из-за двери веселый голос.
Вошел Кузьмин с судейским секундомером. Он немного запыхался, видимо, спешил.
– Здравствуйте, товарищи! Вы, товарищ Слепко, не думайте, что я вас на незнании классиков подлавливаю. Просто многие еще не верят. А дело-то – архиполезное! Мы вот на днях получили отзыв от академика ВАСХНиЛ товарища Завьяловой. Она пишет, что опыт наш чрезвычайно важен для всей советской науки в целом!
– А идея-то – моя, между прочим! – гордо объявил Рубакин из ванны. – В инженерном плане Кузька меня, может, и обходит, но уж тут я его уделал. Ну, начнем, пожалуй. Готов? Кузька, секи!
Управляющий зажал пальцами нос и погрузился с головой. Кузька деловито засек. Чтобы не лопнуть от возмущения, Евгений отвернулся и принялся смотреть в окно. Долгое, как ему показалось, время ничего не происходило. Потом Рубакин с шумом вынырнул, расплескав полванны на ковер и белые парусиновые брюки Евгения.
– Ну что, Кузька, сколько?
– Рекорд, Федот Антипович, минута пятьдесят три!
– Отлично! – Рубакин бодро вылез, совершенно не стесняясь своей наготы. Кузьмин подал ему махровое полотенце. Пока начальник, пыхтя, энергично вытирался, главный инженер треста предупредительно держал на вытянутых руках шикарный атласный халат с кистями, после чего помог его надеть.
– Таким, значит, манером! А ты, Слепко, не верил! Вы с чем пришли-то?
– Товарищи по поводу наших предложений о переучете плановых заданий, – пояснил Кузьмин.
– А-а. Ну так и что?
– Думаем, предложение в целом верное, – сказал Климов, – а в случае девятой шахты, оно даст прекрасную возможность выполнить план пятилетки досрочно, практически в четыре года. Расскажи, Евгений Семеныч, что ты там наметил.
– Отлично! – воскликнул Кузьмин. – Я очень рад, что вы, товарищ Слепко, разобрались все-таки, где тут собака зарыта!
– Я не совсем еще уверен, – промямлил Евгений. Похвала из уст Кузьмина была ему отвратительна. Он развернул миллиметровку и сухо перечислил предлагаемые шаги.
– Очень хорошо, – с ноткой уважения в голосе отметил Кузьмин, – я вижу, вы успели глубоко проработать этот вопрос. Вообще, должен заметить, вам прекрасно удается достигать блестящих результатов за счет параллельной организации работ. Не скрою, мы тут попытались создать специальный математический аппарат, описывающий такой способ ведения строительства, так сказать, в общем виде, но не сдюжили, слишком сложно оказалось. А вы в этом вопросе – непревзойденный авторитет. Я считаю, вы, товарищ Слепко, просто обязаны обобщить результаты в научной статье и послать ее в «Горный журнал».
«А он, оказывается, не дурак, и очень даже, зараза этакая!» – подумал Евгений.
– Так что – действуйте! – развел руками Кузьмин. – Вот только, как Федот Антипович…
– А Рубакин всегда – за! – громыхнул тот. – Ты молодчага, Слепко. Вот теперь прямо тебе скажу – не доверял я тебе! А Кузька, он сразу сказал, что потянешь! И меня уговорил. Так что – давай! Ты теперь у нас наипервейший передовик, а стройка твоя – главнейший по тресту объект. Нарком только о ней и спрашивает. Значит, за четыре года сдюжишь? Ну, брат, удружил так удружил! Только вот что, бумажку составь, обязательство, вроде как предложение от рабочего класса пятилетку выполнить за четыре года и так далее.
– Соцобязательство, – поправил Климов, – общее собрание проведете с Кротовым. Нет, лучше уж я сам ему сегодня звякну.
– Договорились! – припечатал Рубакин, прикуривая от климовской папиросы. – А мы, со своей стороны, это ваше обязательство как нужно оформим и наверх двинем. Здоровы будьте, товарищи.
Вышли на улицу. Только что начал накрапывать мелкий дождик.
– Что вы об этом думаете? – взволнованно мяукнул Евгений. – Ведь полнейшее же безобразие! Рубакин дошел до крайней степени дурости и разложения, а мерзавец Кузьмин ему всячески потакает!
– И академик из Москвы ему тоже потакает? Не знаю. Может, ерунда все это, а может, и нет. Ты можешь научно доказать, что у них ничего не выйдет? Молчишь? Молод ты еще, Евгений Семеныч. Когда на двенадцатой пожар был, некоторым только нескольких метров не хватило до клети добежать. Секунд, каких-нибудь, представляешь?
– Но он же там голый в кабинете! Рядом люди, секретарша!
– А что ж ему – одетым нырять? Хотя... тут ты, пожалуй, прав. Скажу, пускай в нерабочее время своей наукой занимаются. Брось, не кручинься! Главное, поддержали они нас. Рубакин, заметь, очень непрост, но если уж сказал – как отрезал. Верить ему можно. А Кузьмин мне и самому не больно нравится, но ведь дело-то знает! Не согласен?
– Да согласен я…
– А раз так, то и ладно. Думаешь, ты у нас один рискуешь? Нет, дорогой. Вместе с тобой и я, и Рубакин с Кузьминым головы в петлю суем.
– Я не думал…
– Ты подумай, не помешает! – засмеялся Климов. – С жильем-то как?
– Работаем.
– Ну работайте, работайте…
Секретарь вяло махнул рукой и заковылял в райком, резко отмахивая на ходу правой рукой. Слепко хмуро поглядел ему вслед и полез в пролетку. Парнишка, бывший в тот раз за кучера, сплюнул, чмокнул, шлепнул вожжами по толстой спине мерина, и экипаж, быстро набирая ход, покатился по мостовой.
Зябко запахнувшись в плащ-палатку, Евгений погрузился в раздумья. Мимо проплывали потемневшие от сырости дома, заборы и деревья. Уже на выезде из города он увидел на обочине высокую девушку в цветастом, прилипшем к телу платье, бредущую навстречу босиком с туфельками в руке. Другой рукой она держала над головой огромный лист лопуха. Когда они поравнялись, девушка вдруг открыто и очень пристально взглянула ему в глаза. Последние городские сараи скрылись едва за серой дождевой завесой, а Евгению уже казалось, что незнакомка посмотрела на него так, словно они давно уже были друзьями. И что никто никогда на него так не смотрел. Мысли, завихряясь, понеслись со скоростью необыкновенной, он не мог угнаться за ними. Он определенно понимал, что следует немедленно повернуть, догнать, найти ее, но почему-то не мог ни на что решиться, не мог даже пошевелиться в тугом коконе влажного плаща, а пролетка все удалялась и удалялась от города. «Вот жизнь собачья! Всегда так», – уныло успокоился он, когда мерин, хрипло дыша, остановился у дверей шахтоуправления.
Сотрудники Карасева закончили расчеты по измененному плану, и оказалось, что как бы там ни было, а за оставшиеся до нового года четыре месяца успеть нельзя. В лучшем случае, к апрелю, но и то если не будет крупных срывов. Такой вариант никого не устраивал. Евгений думал трое суток, но надумал только перебрасывать по мере надобности людей и ресурсы со второстепенных участков, на прорывные. Начать, например, со склада лесоматериалов, частично оголив бытовой корпус и проходку выработок, потом сконцентрироваться как раз на проходке, а завершить все прокладкой железнодорожной ветки и той же треклятой бытовкой. Карасев предложил временно привлечь пенсионеров и вообще всех, кого удастся собрать. Пересчитали, подскребли по всем сусекам и дожали-таки график до первого января. Только был тот график совершенно утопическим, поскольку ситуация со стройматериалами сложилась аховая. То есть не было их. При всей надежде на Климова, рассчитывать на какие-то поставки раньше, чем через два месяца, не приходилось. Одно это ставило жирный крест на всем проекте.