- Ничего, тихенько, - один из стражей со скрежетом потянулся. - Дурью не богаты?
- Какая дурь, товарищ? - возмутился Бавыкин. - Ты еще золотой пыльцы попроси, заеби тебя старейшина!
- Свят-свят! - второй страж замахал руками. - Восславь Каменный Лик Вождя, благо твоих слов не слышало Ухо Народа!
Виктор Тихонович молча потянул Бавыкина дальше. Тот, казалось, был расстроен.
- Сто лет Святыни не видел! Хоть бы одним глазом на нее глянуть!
- Песок посыплется - поглядишь, - утешил шахтера Виктор Тихонович. - А вон, гляжу, и Южный штрек. Тихо чё-то...
Южный штрек бросили уже давно, пахло здесь каменной пылью и соляркой. Виктор Тихонович по старой рабочей привычке поднял с земли камень, отправил в рот, задумчиво прожевал.
- Не пойму я, - поделился прораб. - Тряхануло ощутимо вроде, а тихо, как в камне. Надо идти глубже.
- Не боязно? - Бавыкин опасливо посмотрел вниз.
- Боязно алмазы грызть, - подметил Виктор Тихонович, - а по штрекам лазить нам от природы заповедано. Так что топай.
Бавыкин нехотя пошел за Виктором Тихоновичем, постоянно прислушиваясь, потягивая носом спертый воздух.
- Газу-то! - восторженно прошептал Виктор Тихонович. - Раньше работяги крепко пердели, не то что нонешние...
Неожиданно прораб остановился. Бавыкин тяжело врезался в твердую спину спутника.
- Чего там, блядь? - потер он ушибленный нос.
- А ты послушай! - гневно зашипел Виктор Тихонович и приложил ухо к полу штрека.
В установившейся тишине послышались шаги и тяжелое дыхание крупных существ. Для бывалых рабочих ничего неожиданного не происходило - они-то хорошо знали, что опять пришли за Святыней.
- Так... - прошептал Виктор Тихонович. - Давай, Бавыкин, в камень и вверх. Я вниз спущусь. Как только их увидишь - бросай огонь и уходи. А я лаз заколупаю.
- Виктор Тихонович, вам ведь не сто лет, чтоб по камню-то шлындрать, - Бавыкин с чувством посмотрел на прораба. - Может, поменяемся?
- Не ссы машинным маслом, Бавыкин! - Виктор Тихонович похлопал мастера по плечу. - Прорвемся. Ты их тока жахни!
- А может белоснежных позовем? - не сдавался Бавыкин. Виктор Тихонович громко фыркнул.
- Что ж, Бавыкин, рабочий человек и за Святыню свою постоять не может? Сами обойдемся.
Они обнялись. Виктор Тихонович первым нырнул в камень. Бавыкин поднял взгляд на низкий потолок штрека и неспешно полез следом.
Ждать чужаков пришлось долго, их, видимо, насторожило фырканье Виктора Тихоновича. Бавыкин от скуки грыз камни, не чувствуя вкуса, поминутно смотрел в штрек. Ожидание тянулось мучительно. Наконец шаги стали отчетливее, запахло чем-то едким. Снизу шли пятеро. Впереди был высокий худой парень в броской буржуазной одежде, да еще и с короной на голове. Остальные, судя по одежде, были слугами и Бавыкин в очередной раз пожалел, что суровые законы классовой борьбы не щадят этих заплутавших в иллюзорных трудовых законах простаков. Но раскисать было нельзя. Бавыкин достал из кармана спецовки коробок трофейных спичек, прислушался к разговору.
- Дядя, я же говорил вам, что в горе полным-полно гномов. А вы только хохотали из-под стола! - говорил буржуазно одетый юноша с короной. Следовавший за ним сухонький старичок критично цокнул языком.
- Ваше высочество, гномы - это мутные побасенки пьяного народа, не более того. А вот знаменитая Белоснежка...
- Мутные побасенки, значица, товарищ буржуй? - зло ухмыльнулся Бавыкин и вышел на середину штрека. Люди его видеть не могли, зато он видел их прекрасно.
- Я слышал шаги, дядюшка... - заволновался юноша с короной. Бавыкин ухмыльнулся в бороду и заорал:
- Это шаги возмездия, товарищ! Слава Подгорному Царству!
После возгласа наступила особенно яркая тишина, заполненная лишь одиноким звуком поджигаемой спички.
Мощный столб огня отбросил Бавыкина назад. Падая и чувствуя нестерпимый для любой плоти жар, он в очередной раз порадовался тому, что он из камня. Породу под ним трясло, крутило каменными корчами. Бавыкин резко рухнул на землю, проехался по острым зазубринам, полетели искры. И все же его переполняло необъятное чувство радости от того, что победил, как всегда, единственно верный строй.
Когда рассеялась пыль и развеялся запах обугленных костей, появился Виктор Тихонович. Он счастливо и широко улыбался. В одной руке у него была оплавленная, почти бесформенная корона, в другой - тяжелая скрепа.
- Рубинчик один выпал, - прораб протянул Бавыкину довольно крупный камень. - Сдашь в Госхран - спиртеца нацедят.
- Это хорошо бы, - согласился Бавыкин. - Я вот только заинтересовался - чего это к нам буржуи за Святыней лазиют? И за золотом. Своего, что ли, нету?