+ 20 327 опыта
Крит такой силы убил троглодита одним ударом, и тот рухнул на черепицу кучей воняющего грязного тряпья, не успев даже вскрикнуть.
Миллисекунду спустя двойка моих клонов взрезала шею второй ящерицы прозрачными клинками — копиями моих оружий — с разных сторон, почти обезглавив его.
Вы нанесли 839 единиц урона (х9)
Вы нанесли 1 281 единиц урона (х9)
Густая струя зелёной крови ударила из его разрубленной шеи. Капли крови плыли в воздухе, мерцая, словно стая светлячков — в Сдвиге всё приобретало завораживающий вид.
Вы нанесли 866 единиц урона (х9)
Вы нанесли 1 311 единиц урона (х9)
+ 20 327 опыта
Получен 15 уровень (+1)
Ваша выносливость повысилась до 16 (+1)
Ваш интеллект повысился до 15 (+1)
Получено 1 единица талантов (5)
Рот мой от удивления раскрылся, да так и остался в таком виде секунд пять, пока мозг отчаянно пытался произвести расчёты, которые бы объяснили, что сейчас произошло. Итак, урон в голову почти всегда даёт крит, увеличивая цифры вдвое. Теневой сдвиг даёт бафф на первую атаку, усиливая урон на 350 %, то есть в четыре с половиной раза. Выходит, два разных эффекта не просто складываются между собой, а перемножаются. На примере баффа в 100 % от обычной Скрытности это было незаметно, но со Сдвигом я получил начальный крит в Девять. Раз. Больше. Мать моя женщина. Да я тряпок-кастеров смогу ваншотить, если первым нападу, почти гарантированно. И ведь это только второй уровень абилки. Резко расхотелось жаловаться на слишком слабый апгрейд способности.
Второй уровень… секунду я осмысливал эту фразу, а потом горестно застонал. Какой же я дебил. Убейте меня и закопайте на кладбище для нубов. Удалите мне мозг, поскольку я им не пользуюсь. Абсолютно. Ещё до битвы с Матриархом у меня было две нераскиданных единицы талантов, о которых я напрочь забыл. Я мог сильно упростить себе жизнь, бросив их в Сдвиг, Плевок или Лезвие, значительно поднимая себе урон. Если бы да кабы. Что уж теперь печалиться. Вдобавок ещё два таланта прилетело от победы над боссами, да одна — только что, так что сейчас пять единиц ждали, когда я вложу их во что-то крутое. Делать это в настоящий момент, в спешке смысла нет, дождусь сдачи всех квестов, авось какую интересную способность получу. От размышлений меня отвлёк разноголосый гомон.
Городские жители возбуждённо размахивали руками, крича что-то неразличимое отсюда. Надо убираться, пока стража не показалась. Доказывай им потом, что это на меня бандиты напали, а я — не верблюд. Забрав 6.5 серебра и проигнорировав остальной небогатый скарб — Самодельный нож троглодита и ему подобное барахло, я подхватил Соверетта и, разбежавшись, перелетел на соседнюю крышу.
Большинство зданий дроу представляли из себя яркие образчики готики (острые шпили, внушающие угрозу, квадратные башни, мрачные горгульи в виде душителей и лютомышей, от которых бросало в икоту) или классицизма (прямые строгие формы, колонны, обилие барельефов). На последних чаще всего изображались гордые предки того или иного рода дроу, разбивающие в пух и прах светлых эльфов, либо, что встречалось реже, — дворфов.
Пробираясь по городу, я хорошо на это всё насмотрелся и стал понимать, почему большинство дроу находятся в перманентно ужасном настроении: немудрено спятить, когда тебя повсюду окружает такая мрачная жуть.
Наконец, вдалеке я увидел большой особняк (или небольшую крепость), которая могла на равных сыграть в размерах с Домом Теккен’ар. Здание, действительно, неосознанно копировало мавзолей, только не наш, а построенный средневековыми немцами или французами. Широкое основание с каждым из трёх этажей постепенно сужалось кверху. Углы карнизов стерегли тяжеловесные статуи грозных лютомышей, размах крыльев которых достигал четырёх с половиной метров, а вес, по моим прикидам — девяноста килограммов. Верхний этаж украшало массивное окно-розетта[3], оставившее бы Нотр-Дам-де-Пари далеко за бортом. Несмотря на размеры, постройка выглядела так, как будто знавала лучшие дни.
Здание ещё не разваливалось, но намёки на неизбежный бег времени виднелись в крошащейся кладке и въевшихся в стены потёках воды, что кап-кап-капала со скрывающихся во тьме сталактитов. Кое-где люминесцентные грибы нашли неустойчивое пристанище во швах дома, и придавали ему вид неаккуратный и слегка заброшенный.
Облетев здание по периметру, я нашёл всего один вход — двойные стальные двери, намертво запертые, и похоже редко открываемые. Вздохнув поглубже, я перенёс Соверетта с плеча на руки, чтобы выглядел он попристойнее и слевитировал к вратам.