Она отрицательно покачала головой и отвернулась. Герцог вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
В гостиной, в своём любимом кожаном кресле, его ждал Искандер. Он уже наполнил два стакана бурбоном, и ждал появления Максимельяна.
– Ну и как она? – поинтересовался детектив, видя входящего в гостиную мрачного друга.
– Пока никак. – Герцог взял наполненный стакан и залпом выпил его содержимое. – Я, так же как и ты, её не разглядел под вуалью. Она ни обронила и слова пока мы ехали из собора, даже отказалась от служанки молча.
– Зато я слышал, когда она сказала "Да" у алтаря. – Подшучивал над другом Искандер. – По моему, у нее ангельский голосок, ха-ха-ха.
Искандер во всё горло рассмеялся над собственной глупой шуткой, но тут же умолк, видя как помрачнел герцог.
– Макс, нет повода для трагедии. Шахты теперь принадлежат тебе, остались лишь формальности. Когда должен прибыть адвокат?
– Через две недели. Я с ума сойду за это время! И накой черт мне сдалось это золото! Я и так богат и без него.
– Может ещё не поздно отказаться? – снова пошутил Искандер.
– Ну уж нет. – Ответил Максимельян. – У каждого богатого господина должна быть слабость, его хобби. Считай что для меня это шахты.
– А как же жена? – всё ещё подтрунивал над другом детектив.
– С утра поглядим на нее, Искандер.
На следующее утро оба мужчины стояли в холле, у подножия лестницы, ведшей на второй этаж. Они ожидали Её Светлость к завтраку. Оба волновались перед встречей и были крайне заинтересованы. Служанка передала, что девушка отказалась от её услуг снова, но уверила их, что к завтраку госпожа всё же должна явится.
Утро выдалось дождливым и пасмурным, небо заволокло тучами, и в холл плохо пробивался уличный свет. В холле было темно и мрачно.
Простояв около десяти минут, мужчины готовы были уйти, но на верху лестницы появилась она.
Герцог и детектив во все глаза уставились на медленно спускающуюся к ним девушку. Оба они открыли рты и не сводили с неё взгляда. Герцог готов был рухнуть прямо в холле от внезапно подкосившихся ног. Детектив глазел на девушку так, будто увидел нечто
сверхъестественное. Мужчины были ошеломлены увидев жену герцога, шедшую к ним.
Девушка была очень красива. В её лице уже не было наивной юности, но она была молода и полностью распустилась в своей безупречной красоте. Идеальный овал лица, прямой изящный нос, распахнутый выразительный взгляд, притягательные губы, и полное отсутствие какого либо выражения лица. Она как прекрасная фарфоровая кукла, гордая и невозмутимая смотрела на них свысока. Весь её образ был восхитителен и холоден.
– Ну и кто из вас мой муж? – спросила девушка ледяным тоном, выводя тем самым мужчин из оцепенения. – Под этой непроницаемой вуалью я не рассмотрела лица своего супруга.
В её голосе звучала доля иронии. Детектив отметил, что несмотря на свою холодность, чувство юмора у девушки всё таки имеется, хоть и язвительное. А жизнь перестает быть скучной. Столько шокирующих событий за последние дни. Детектив всё время поглядывал на Максимельяна, пытаясь уловить его реакцию на девушку. Наверняка герцог в полнейшем недоумении, только не показывает этого, держать себя в руках он умеет.
– Простите нам нашу бестактность, Ваша Светлость, – учтиво поклонился ей детектив. Позвольте представить вам вашего супруга.
Искандер отступил на шаг, чтобы герцог оказался впереди него, и торжественно произнес:
– Герцог Сассегсский Максимельян Аурелий Бэкерстафф. Ваш супруг.
Герцог протянул своей жене руку и проводил её в столовую. Когда все расселись за столом, лакей подал завтрак, он изо всех сил старался не таращится на жену хозяина, но герцог и детектив заметили его шокированный взгляд. Детектива очень веселила вся эта ситуация, он с интересом наблюдал за происходящим и с трудом сдерживал улыбку. Зато герцога такая обстановка совсем не забавляла, он был очень хмур и мрачен. Казалось, что он чем-то озадачен и погрузился в свои невеселые мысли. Искандеру уже не терпелось узнать его мнение о жене.
– У меня есть некоторые требования к проживанию в вашем доме, супруг. – Невозмутимым тоном обратилась к герцогу девушка.
Герцог даже не взявший в руки столовый прибор, откинулся на спинку стула, чтобы внимательно выслушать её.
– Во-первых, я не выношу свет, поэтому желаю, чтобы все окна были плотно зашторены, и света было, как можно меньше. Во-вторую очередь, я запрещаю слугам и кому бы то ни было, заходить в мои комнаты, кроме, разумеется, моего мужа. Я не буду встречать ни гостей, ни посетителей, никого. Никаких приёмов с моим участием не будет. И вообще, контактировать я буду только со своим супругом, и больше ни с кем.