Я не могу не улыбнуться, качая головой.
Входит Лэнгли, надевая мне на голову блестящую голубую праздничную шляпу.
— С днем рождения, Марс.
— Кафетерий на этот вечер наш, — говорит Джейк, взмахивая рукой. — Шведские фрикадельки и лосось для всех! — Он говорит это достаточно громко, чтобы окружающие зааплодировали. Затем он наклоняется, его рука крепче обнимает меня за плечи. — И мне жаль, но десерты здесь полное дерьмо, так что я купил отличный торт. Он вон там. А стол с подарками вон там, — добавляет он, указывая в противоположных направлениях.
Я бросаю взгляд между завсегдатаями вечеринок и замечаю стол, заваленный разноцветными подарками.
— Боже...
В углу заиграла музыка, и толпа снова зааплодировала. Джейк привел ди-джея в ИКЕА?
Дети бегают вокруг, пока Джейк держит меня на своей орбите, заставляя обходить всех моих гостей. Я быстро теряю след Рэйчел, поскольку она тоже порхает вокруг, обнимая жен.
Вскоре я обнаруживаю, что сижу за столом в окружении Рэйс. Джейк подкрадывается ко мне сзади и с размаху ставит тарелку. Это блюдо из ИКЕА с лососем, картофельным пюре и овощами, приготовленными на пару. В филе лосося воткнута свеча. Ее кончик мерцает теплым золотистым светом. Когда толпа окружает меня, ближайшие ко мне игроки Рэйс запели хаотично «С днем рождения». Я задуваю свечу под неистовые приветствия.
— С днем рождения, чувак, — говорит Джейк, наклоняясь, чтобы говорить мне на ухо, обеими руками сжимая мои плечи. — Мы любим тебя. — Он дружески целует меня в щеку, прежде чем переключить свое внимание на Дэвидсона, сидящего рядом со мной. Начинается потасовка, когда Джейк заставляет его подвинуться, говоря, что это место зарезервировано для нашей беременной жены. Вскоре после этого к нам присоединяется Рэйчел, и я разделяю с ней своего лосося. И черт возьми, если кексы не чертовски вкусные.
***
В течение следующего часа, Джейк почти не выпускает меня из виду. Я каким-то образом втягиваюсь в игру по подбрасыванию пакетов под названием «кукурузная дыра»[15]. Когда нападающие начинают относиться к игре слишком серьезно, с моей стороны требуется всего несколько тщательно продуманных неудачных бросков, чтобы их выгнали.
Я сбегаю в ванную, как в поисках минутного покоя, так и в поисках места, где можно облегчиться. Я мою руки над раковиной, когда дверь со скрипом открывается. Я поднимаю взгляд и вижу входящего Калеба.
Он останавливается прямо в дверях, скрестив руки на груди. На его лице довольная ухмылка, как будто он знает, как сильно это меня убивает. Я почти не видел его весь вечер. Он держится в стороне от вечеринки, тихо стоит в стороне или помогает персоналу убирать тарелки.
— Насколько сильно ты хочешь уйти?
— Все в порядке, — говорю я, намыливая руки мылом.
Он подходит на несколько шагов ближе.
— Скажи только слово, и я выведу тебя отсюда. Сразу за дверью есть коридор «только для сотрудников», который выведет нас к главному входу. Я знаю. Я проверил.
Мы обмениваемся ухмылками.
— Ценю, но не нужно.
Его улыбка слегка гаснет.
— Почему тебя все это так устраивает?
Я просто пожимаю плечами.
— Это важно для Джейка.
Он кивает, сокращая расстояние между нами, его бедро опирается на раковину.
— Джейк любит тебя, — говорит он, глядя на мое отражение в зеркале, а не на меня. — Вот что это такое. Эта ужасная вечеринка потому, что он любит тебя.
— Я знаю.
— Он просто хочет, чтобы ты увидел, как сильно тебя любят. Команда, Джакс[16]. Он хотел окружить тебя лицами всех, кто хорошо о тебе думает.
— Я знаю, — говорю я снова.
— Так... ты не злишься?
Я бросаю на него взгляд через плечо. Выражение его лица невозможно прочесть.
— С чего бы мне злиться?
— Потому что эта вечеринка – твой буквальный ад.
— Может быть, — говорю я с улыбкой. — Но я знаю, что у него добрые намерения.
— Это так. — Калеб засовывает руку в задний карман, вытаскивая конверт. Со вздохом он протягивает его мне.
— Что это? — cпрашиваю я, вытирая руки о штаны, прежде чем взять его.
— Вторая половина твоего подарка. Он координировал нас. Джейк хотел, чтобы эта вечеринка была от него. А это должно быть от меня, — добавляет он, указывая на конверт. — Но они оба от Джейка.
Я опускаю взгляд на конверт.
— Должен ли я открыть его сейчас?
Он пожимает плечами.
— Все, как ты захочешь. Это твое в любом случае.
Я открываю его, вытаскивая несколько сложенных листов бумаги, лежащих внутри.
— Это поездка в Гранд-Каньон, — говорит он, прежде чем я успеваю дочитать верхнюю часть того, что, по-видимому, является квитанцией за авиабилеты. — Джейк спланировал все это, — добавляет он. — Только для нас пятерых.
Я поднимаю взгляд.
— Пятерых?
— Да, он хочет, чтобы это был первый семейный отпуск Самородка.
Я улыбаюсь, снова бросая взгляд на бумаги.
— Он знает, как сильно ты хотел это увидеть. Он все спланировал. Восход солнца на воздушном шаре, круиз по реке, пеший туризм, спа-день. И все конфиденциально. Никаких толп. Никакого хоккея. Просто воздух пустыни в твоих волосах. И только мы. Только семья.
Я киваю, эмоции комом встают у меня в горле.
— Это идеально, — говорю я, складывая бумаги и засовывая их обратно в конверт. Я снова смотрю на Калеба. — Почему он заставил тебя отдать это мне?
Калеб пожимает плечами, засунув руки в карманы.
— Я думаю, он хотел, чтобы я производил впечатление вдумчивого человека. Ну, знаешь, для равновесия.
— Я не помню, чтобы когда-либо обсуждал Гранд-Каньон с Джейком, — признаюсь я, борясь с улыбкой.
— Я уверен, что да, — бормочет он.
— Я уверен, что нет, — отвечаю я, складывая руки на груди, чтобы повторить его позу. — Я обсуждал это с тобой. Несколько раз. Ты подал ему идею, не так ли?
Он снова пожимает плечами.
— Он хотел узнать мое мнение. Тебе просто повезло, что он выбрал это, потому что другой моей рекомендацией был Диснейленд, — добавляет он с усмешкой.
Я стону, представляя, как мы впятером бродим по Диснейленду, и через каждые десять футов нас останавливает кто-то, кто хочет сфотографироваться. Можно подумать, что через два года интерес публики к нам пойдет на убыль. Мы все научились выдерживать это, но уединенный отпуск без посторонних глаз кажется идеальным.
— Спасибо тебе, Калеб.
Он кивает.
— С днем рождения, Марс. — Он бросает взгляд через плечо на дверь. — Нам, вероятно, следует вернуться туда. Не хочу лишать эту вечеринку ее сияющей звезды.
Я смеюсь, хотя глубоко внутри чувствую трепет замешательства. Также есть проблеск узнавания от моего нового постоянного спутника: сомнения.
Правда в том, что я устал от внимания прессы. Устал от мероприятий в прессе. Отвечать на вопросы о моем здоровье и пригодности к игре, анализировать все мои неудачные сейвы и давать туманные обещания относительно будущих игр. Я устал от бесконечных путешествий, вращающейся карусели домашних и выездных игр. Я устал жить на чемоданах и так сильно скучать по своей жене, что не могу дышать.
Я просто устал.