— Блять, — бормочу я, переминаясь с ноги на ногу.
— Бля, бля, бля, — вторит Туо, похлопывая меня по щетинистому подбородку обеими своими крошечными ручками.
— Ой... — Я вздрагиваю, когда Илмари толкает меня локтем. Сильно.
— Я собираюсь поднять цену на банку до ста долларов за ругательство, — предупреждает он.
— Ты должен признать, что я становлюсь лучше, — говорю я, пожимая плечами, толкая его локтем в ответ.
Он просто закатывает глаза, его внимание переключается на шайбу.
Все игроки знают, что их время на исходе. «Кэпиталз» ни за что не оправятся от этого менее чем за две минуты. Нападающие все еще борются, но Джейк легко отбивает шайбу и отправляет ее в полет по катку.
Следуя примеру Нови, они бросаются к бортику и перепрыгивают через борта. Морроу и Джей-Ло занимают свои места на льду. Джейк закончил эту игру. Остальные на скамейке запасных уже поздравляют его, включая Ураган. Она склоняется над ним, кладет обе руки ему на плечи, целует край его шлема, широко улыбаясь.
Черт, я хочу его. У меня внезапно перехватывает дыхание, когда потребность захлестывает меня, накрывает волной. Смотреть, как он катается, достаточно возбуждающе. Но смотреть, как он побеждает? Смотреть, как он доминирует? Демон глубоко внутри меня дышит огнем, отчаянно желая показать ему, как хорошо им тоже можно управлять.
Прошло несколько недель с тех пор, как он был предоставлен только мне. Они говорят, что дети все меняют, и они не лгали. Между всеми этими сумасшедшими графиками и путешествиями я изо всех сил пытаюсь вспомнить, когда в последний раз у меня все было по-своему с ним наедине. Почему я не могу это представить? Думаю, в душе. Он только что вернулся домой с выездной игры.
Это кокетливое подмигивание достаточно легко воспроизводится в моей памяти – изгиб его улыбки, пот на его лбу. Сегодня вечером он сам уверенность, сама сила и контроль. Мне нужно, чтобы он уступил это мне. Нужно, чтобы он напомнил нам обоим, кто мы такие и чего мы жаждем.
И я жажду этого мужчину, как воздуха.
Мой муж. Мой любовник. Моя гребаная родственная душа.
Ну... один из них.
Я снова стону, наблюдая, как тикают часы.
— Что с тобой не так? — бормочет Илмари, подталкивая меня локтем.
Я убираю руку с Туомаса.
— Ничего. Я в порядке. — Мой взгляд все еще прикован к Джейку через лед. Сейчас он стоит, без перчаток и шлема, хлопает и подбадривает команду, от его улыбки у меня сводит ноги.
Рядом со мной Илмари фыркает и качает головой.
— Серьезно?
Я свирепо смотрю на него.
— Что?
Он удерживает мой взгляд.
— Ты думаешь, я тебя не знаю? Ты думаешь, мне не знаком этот взгляд? — добавляет он, указывая на мое лицо с ухмылкой.
— Заткнись, — бормочу я.
Он издает тихий смешок. Через минуту он протягивает руку.
— Отдай его мне.
Я отстраняюсь.
— Что? Нет, я...
— Просто отдай его мне, — говорит он снова, поднимая Туомаса и обнимая обоих мальчиков сразу.
— Марс...
— Если тебя поймают, я не имею к этому никакого отношения, — бормочет он.
— Ты ужасно влияешь, ты знаешь, — поддразниваю я. — И это намного хуже, чем небольшая ругань. Ты собираешься стать соучастником преступления.
Он поднимает бровь, глядя на меня.
— Ты планируешь ограбить киоск?
— Скорее, осквернить, — отвечаю я.
Он просто смеется.
— Уходи, пока я не передумал. И пока не собралась толпа, — добавляет он, указывая на тикающие игровые часы.
Черт, у меня осталось меньше двух минут. Люди уже начинают расходиться, в то время как большая часть стадиона празднует.
— Ты заберешь детей? — спрашиваю я, позволяя себе почувствовать легкий укол вины перед тем, как Илмари толкает меня локтем.
— Иди.
Я взлетаю по лестнице, опустив голову на случай, если какие-нибудь фанаты попытаются привлечь мое внимание. Я знаю этот стадион как свои пять пальцев, и у меня в кармане пропуск безопасности. Марсу пришлось сдать свой, когда он вышел на пенсию, поэтому технически он не может спуститься в раздевалку без сопровождения. Но все охранники знают его, и все они любят Рэйчел. Когда они увидят, что он щеголяет с двумя младенцами, они пропустят его.
Звучит финальный сигнал игры, и толпа ревет, когда я спускаюсь по лестнице, показывая свой пропуск, чтобы попасть в туннели. Оказавшись там, я могу избежать толпы, обходя каток и направляясь к раздевалке.
— Привет, мистер Прайс! Отличная игра, — окликает дружелюбный охранник.
Я пробегаю мимо него, помахав рукой, игнорируя боль в колене. Благодаря реабилитации Урагана и массажа Джейка, я заметил резкое улучшение в диапазоне своих движений, даже если боль все еще не утихает, особенно после такого долгого дня, как сегодня. Прямо сейчас я едва ли замечаю это. Я человек с миссией.
Я знаю, что у меня еще есть немного времени. Пресса задержит Джейка для интервью на льду. Так как он капитан, они захотят услышать от него его мысли об игре и наших перспективах на плей-офф. Этот мужчина – мечта пиарщика – красивый, с хорошей речью, обаятельный как грех. Он мог бы продать мешок фаллоимитаторов монахине.
Черт возьми, эта ухмылка, которой он наградил меня на льду. Он швырнул ее, как гранату, прямо через стекло. Бум. Если он думает, что может играть с моим огнем, я собираюсь напомнить ему, каково это – обжечься. Черт возьми, он мне очень нужен. Я делаю вдох, пытаясь унять жар в моей крови. Я не могу бродить по туннелям, щеголяя палаткой в штанах. В конце концов, это мое рабочее место.
Соберись, придурок.
Я ухмыляюсь, сбиваясь с шага. Учитывая, что я буквально нахожусь на миссии выследить своего мужа и трахнуть его до бесчувствия, я сейчас не являюсь образцом этичного профессионализма на рабочем месте.
Я смеюсь, качая головой. Да, мне похуй. Папочка Кей закончил сегодня вечером перекладывать пустышки и держать на руках младенцев. Моя знаменитая суперзвезда НХЛ упадет на колени и заставит меня почувствовать себя совсем другим папочкой.
Я заворачиваю за угол в длинном конце главного туннеля, мой разум прокручивает варианты того, где именно. Пещерный человек во мне хочет поставить его на колени посреди чертовой раздевалки. Но вуайеризм – это не его излом, если только Рэйчел и Марс не наблюдают за ним.
У него есть серьезное пристрастие к тому, чтобы его чуть не поймали, что может быть забавным. Частный секс на публике. Да, мой хороший мальчик не прочь полакомиться в самолете. И он за то, чтобы потакать нашей с Рэйчел любви к грязным туалетам в барах. Нас чуть не выгнали из караоке-бара в Джакс-Бич, когда мы трахались так сильно, что сломали раковину. Повсюду была разбрызгана вода. Мы вышли мокрые и с ухмылками, похожими на оскал.
Но я не хочу дрочить у кабинки туалета, закрывать руками наши рты, чтобы заглушить наши стоны. Я хочу оттрахать его. Я хочу слышать, как он стонет, смотреть, как он умоляет.
На примете есть только одно место. Наше место. На данный момент мы должны просто пойти ва-банк и приобрести табличку для двери. Семейный чулан Прайс. Это достаточно далеко от раздевалки, чтобы нам не приходилось вести себя слишком тихо. И внутри есть место для всех нас четверых. Черт возьми, мы немного повеселились в этом чертовом чулане.
— Привет, Санни! — Морроу говорит, помахав рукой. — Какая гребаная игра, а?
Я улыбаюсь ему.
— Хорошо сыграно.
— Ты видел своего парня там? Сегодня вечером он был в огне, — говорит Филдс из-за его спины. Они все еще в своей экипировке, передают перчатки и клюшки.
— У тебя сегодня выходной, да, босс? — окликает Коди, один из новых сотрудников. Он хватает пару перчаток, которые бросает ему Карлссон, и вешает их на вешалку.