— Это смелый исторический эксперимент, вот и все, что я могу сказать в ответ, — сдался Фарбер.
— Профессор, даже я никогда не спорю с Домбровским, — признался князь и снова наклонился над картой. — Итак, Стивен, что вы скажете, к примеру, вот про эту долину к северо-западу от озера?
Гончар глядел на извилистые линии и блеклые краски карты, пытаясь вспомнить, как выглядели эти места. Медные холмы, голубые горы и изумрудные озера в обрамлении серебристой полыни…
— Там можно встретить стоянки оглала.
— Кто такие оглала?
— Кочевники и охотники. Одно из племен народа, который называется дакота.
— А здесь, восточнее?
— Раньше здесь всегда жили сиссетоны.
— Не знаю таких.
— Оседлые земледельцы. Тоже из дакоты. Их еще называют сиу.
— Сиу? О, про этих-то я слышал. Много слышал. К ним тут относятся так же, как к апачам в Калифорнии. С такими соседями будет непросто договориться. Но ведь сиу — кочевники, а вы говорите, что они возделывают землю.
— Сиссетоны, дакота, оглала, черноногие, бруле, хункпапа, лакота, тетоны… Я мог бы перечислять долго. Все эти племена называют общим именем «Сиу». Но общим для них всегда был только язык. У них разные обряды, разный образ жизни. Иногда они воюют между собой, чаще — со своими соседями. За что и получили такое название. Ведь «сиу» на языке оджибвеев означает «враг». Кстати, и «апач» значит то же самое, только уже по-арапахски.
— Я не хочу сеять вражду из-за земли, — сказал князь. — Мы умеем договариваться. Значит, говорите, здесь живут сиссетоны? Так и запишем.
Салтыков обвел участок на карте и надписал его.
— Пошли дальше…
Уступив настойчивости князя, Гончар рассказывал о племенах, с которыми когда-то пересекались его пути. Он и сам диву давался, как много случилось таких встреч, и какими разными они были. Одно лето он прожил с женщиной из племени бруле, и научился сносно изъясняться на языке сиу. Их ближайшими соседями были черноногие, с которыми бруле общались только на расстоянии винтовочного выстрела. Гончар так и не увидел ни одного, потому что тех, кого ему удалось подстрелить, сородичи утаскивали с собой.
Князю, как видно, захотелось показать, что он тоже кое-что знает о коренных американцах. Он рассказал о тлинкитах и алеутах, с которыми целый век воевали русские на Аляске, и даже показал диковинный кинжал с двумя клинками. Верхнее лезвие, короткое, было режущим, а нижнее — колющим, как стилет. Рукоятка между клинками была обмотана блестящим черным шнуром, сплетенным из человеческого волоса.
— В бою тлинкиты привязывают кинжал к руке, — сказал князь. — Даже у убитого не вырвешь.
— Это подарок? — спросила Мелисса.
— Тлинкиты не дарят оружие, — ответил Салтыков. — Они вообще не обмениваются подарками. Дарящий проявляет слабость. А слабых надо грабить. Будем надеяться, что у сиу немного другая жизненная философия.
— Другая, — согласился Гончар. — Но враг — не самый плохой сосед. По крайней мере, ясно, чего от него можно ждать. А сиу — непредсказуемы. Никто не знает, как они поведут себя через год. Конечно, поселенцы могут рассчитывать на помощь армии. Но в каждом дворе не поставишь часового.
— Армия? Это не для наших. Нет, мы обойдемся без военных действий.
Они просидели над картой до обеда. Но когда послышались звонкие удары по рельсу, князь и Фарбер отказались от угощения.
— Нам надо спешить обратно. — Князь ловко свернул карту. — Завтра с утра выступаем. Переход небольшой, через пару суток вернемся, но надо все еще сто раз проверить. Знаете, как говорят в армии? Идешь в поход на день, бери патронов на неделю.
— А я должен как можно скорее вернуться в Денвер, — сказал профессор. — Шериф Палмер отвезет нас на станцию и посадит на поезд.
— Позвольте мне проводить вас хотя бы до города.
— Зачем? Вы и так уделили нам слишком много времени.
Но Гончар уже был в седле.
Они с Мелиссой ехали впереди, далеко оторвавшись от остальных всадников.
— Ты сердишься на меня?
— Нет. Это даже хорошо, что ты не успел поговорить с папой. Он еще не готов, понимаешь? Была бы жива мама… Если я выйду замуж, он останется совсем один. Да, хорошо, что мы ничего ему не сказали.
— Я обещал ему, что не появлюсь в вашем доме до осени, — сказал Гончар. — Вот осенью и поговорим. К тому времени многое изменится.
— И тогда ты сбреешь свою ужасную колючую бороду?
— Обещаю.
— А почему ты отказался помочь князю? Он хороший. И без проводника ему будет трудно.