Выбрать главу

Мелисса зажала уши, но монотонный голос отца все равно доходил до нее.

«Ему не удалось долго скрываться в Вайоминге. Его арестовали. Он оказал сопротивление и был тяжело ранен».

«Мне все равно! — выкрикнула Милли. — Я не верю!»

Отец замолчал, и Милли, выждав немного, снова взялась за карандаш. Она попыталась изобразить, что сейчас ее больше всего занимает витиеватая фраза, которая завершала статью.

«Да, он был тяжело ранен, — откашлявшись, продолжал отец. — Все усилия медиков оказались тщетными. Мне тяжело тебе это сообщать, но Стивен Питерс…. Он предстал перед своим последним судом. Его больше нет. Не стоит жалеть о нем, дочка».

«А я и не жалею», — произнесла Милли, заглядывая в словарь.

«Странно».

«После всего, что ты о нем рассказал, я просто не имею права о нем жалеть. Есть еще новости?»

«Понимаю тебя, — сказал отец. — Кажется, тебе хочется побыть одной».

Он был прав. Мелиссе хотелось побыть одной, чтобы незаметно отправиться на встречу с индейцем.

«Но тебе нельзя замыкаться в своем горе, — добавил профессор. — Я понимаю, что ты относилась к Питерсу, как к романтическому герою. Но это только образ, созданный твоим воображением. И он не имеет ничего общего с реальным человеком, преступником и лжецом».

«Я обязана все это выслушивать? Хорошенькое же у тебя получилось надгробное слово. Папа, оставь меня, пожалуйста».

«Дочка, почему бы тебе не отправиться со мной? — мягко спросил профессор. — Тебе надо сменить обстановку. Князь Салтыков ждет меня. Он не будет возражать, если и ты присоединишься к экспедиции. Ты успеешь собраться за час. А статьи подождут».

«Нет, папа, — ответила она. — Я никуда не поеду».

«Раньше мне не приходилось тебя уговаривать».

«Тогда я была ребенком. Может быть, ты не заметил, но я выросла. И мне не хочется провести все лето среди незнакомых мужчин».

Вздохнув, отец вышел из библиотеки. Милли захлопнула тетрадь и швырнула ее в угол. К черту переводы! К черту экспедицию!

Она едва дождалась, пока отец не погрузит свои походные сундуки. Как только дилижанс, увозящий отца, скрылся в глубине улицы, Милли быстро переоделась и поспешила к аптеке.

Индеец в кавалерийской шляпе стоял, прислонившись к углу соседнего дома. Он незаметно кивнул ей и быстро зашагал по переулку. Милли догадалась, что он не хочет встречаться с ней на глазах у многочисленных прохожих. Она поправила шляпку перед витриной, огляделась и неторопливо направилась вслед за индейцем.

Он ждал ее, сидя на козлах легкого армейского фургона, запряженного шестеркой лошадей.

«Стивен нуждается в вашей помощи, — сказал индеец. — Мисс Фарбер, вы поедете со мной и поможете ему».

«Когда надо ехать?»

«Сейчас».

Не задумываясь, она вскочила на подножку фургона и забралась внутрь. Индеец щелкнул бичом, и лошади понесли с места.

К вечеру фургон остановился в горном лесу. Здесь Мелисса пересела на коня и отправилась дальше через перевал в сопровождении десятка женщин-шайенок. По дороге они рассказывали ей о предстоящей церемонии. На Путь Бизона мог встать далеко не каждый. В прежние времена эту честь доверяли лучшему из охотников. После всех магических ритуалов он отправлялся в прерию, и бизоны сами сходились к нему. Человек-бизон собирал их в стадо и удерживал на месте, а подоспевшие индейцы забивали столько быков, сколько им было нужно.

Тот, кто прошел Путь Бизона, ненадолго получал власть над силами природы. Он мог повелевать не только животными, но и погодой. Он мог предсказывать будущее или разгадывать тайны прошлого. Обычно человек-бизон использовал свое могущество для нужд племени. Но иногда, в очень редких случаях, индейца отправляли в Путь Бизона только для того, чтобы он избежал смерти.

Вообще шайены не считали необходимым особо усердствовать в лечении больных или раненых. Если Великому Духу угодно забрать кого-то к себе, с этим бесполезно спорить. Однако жизнь вождей или великих воинов принадлежит не только им одним — она является частью общего богатства, накопленного племенем. Поэтому, когда неодолимая болезнь или тяжелая рана не поддавались обычным способам целительства, вождь становился на Путь Бизона.

Впрочем, не все возвращались с этого пути живыми.