Не дожидаясь ответа, Ахата подал Степану зажженную сигару, а сам уже дымил точно такой же…
И снова жар тяжкого полуденного солнца, и снова вишневые глаза огромного быка, и его низкий давящий голос:
«Ты был на пороге смерти, когда твое племя дало тебе жизнь. Сейчас смерть кружит над твоим племенем. Дай ему жизнь»…
Что было дальше, Степан не помнил. В памяти осталась только выжженная степь на все четыре стороны, и удаляющиеся черные точки. Бизоны ушли, и он остался один под лиловым куполом неба.
Итак, красную женщину он уже встретил. Встретился ему и черный, но негр-дезертир явно не годился для роли спутника. А вот женщина…. Таких в его жизни еще не было. «И не будет, если ты сейчас же не заснешь, — оборвал свои мечтанья Степан. — Утром ты должен быть свежим и бодрым. Если будешь клевать носом, далеко не уйдешь. Не забывай, как называется эта горка».
Его разбудили не лучи восходящего солнца, и не щебетание птиц. Нет, первыми в лесу проснулись муравьи. Отправившись по своим обычным маршрутам, они обнаружили неожиданное препятствие и принялись пробовать его на вкус. Спрыгнув вниз, Гончар еще долго вытряхивал их из складок одежды, а одного злодея с трудом выковырял из уха.
Он напился из ручья и позавтракал белыми сладковатыми корнями стреловидной травы, которая росла в воде. Шайены умели готовить из нее несколько блюд, но сейчас Гончар удовольствовался ею в сыром виде. Экологически чистый салат. И ноль калорий.
Разрядив винчестер убитого ловца Питерсов, он пересчитал патроны. Их было всего семь. В винтовке дезертира патронов не было. «С боеприпасами у нас плохо, с едой еще хуже, — подумал Степан. — Как насчет транспорта? Ноль. Карта, компас, информация о местности? Абсолютный ноль. Где он находится, этот Холм Смерти? До Форт-Робинсона двести миль. Знать бы, в какую сторону. Что ж, если не знаешь, куда идти, шагай вниз».
И он пошел вниз по склону, стволом винчестера раздвигая ветви перед собой.
Солнце пригревало сильнее, и лес постепенно менялся. Под ногами Степана перестали хрустеть черные сучья, и березы уже не окружали его прозрачной стеной, уступая место под солнцем другим деревьям. Вот на пути встали заросли папоротника, вот засветились впереди красные стволы сосен, и мокасины Гончара ступили на хвойный настил. «Лосиные места», — подумал он и остановился. Пора подумать о еде.
Не понимая, зачем он это делает, Степан бесшумно взвел курок и замер, по плечи скрываясь в папоротнике. Легкий порыв ветра донес до него запах зверя.
Он навел ствол на просвет между соснами и застыл, затаив дыхание.
Так прошла минута. Или час. Из-за деревьев выпорхнула сорока. Она уселась в кроне сосны и коротко прокричала.
«Ну все, пропала моя охота». Степан едва не опустил ствол. Но сорока быстро умолкла.
И вдруг как раз там, куда был направлен винчестер, над ярко-зелеными макушками молодых сосенок проплыла огромная голова лося. Степан заметил, как вздымаются и опускаются его широкие лопатки под светло-бурой шерстью — и выстрелил.
Лось издал короткий мычащий звук, и его передние ноги подкосились. Он скрылся за сосенками, и через несколько секунд Гончар услышал, как тяжелая туша рухнула на землю.
Сорока затрещала, захлопала крыльями и заметалась ярким черно-белым пятном, улетая между соснами.
«Кажется, я должен поблагодарить ее, — подумал Горящий Волк. — Но сначала надо сказать спасибо лосю. Спасибо моим мокасинам за то, что ступают бесшумно. А также тому пришельцу, что отдал мне свое оружие. Его винчестер так метко стреляет, спасибо ему. Спасибо и этому ножу, который так легко вспарывает крепкую лосиную шкуру».
Разделывая лося, Степан решил, что остановится здесь на пару дней. Навялит мяса в дорогу, обследует окрестности. Может быть, ему удастся уже сегодня найти ручей или речку. И тогда, спускаясь по течению, он выйдет к другой реке, а та обязательно приведет его к людям.
Нельзя сказать, что Гончар страдал от недостатка общения. После всего, что случилось, он предпочитал держаться подальше от людей. Но дорогу на Денвер не спросишь у пролетающей сороки, а Степану надо было обязательно попасть в этот город. Насколько он помнил, там не было ни одного железного моста. Но там жила Милли. Пусть и не красная женщина, но от этого не менее желанная.
Он не стал разводить костер. Кровь и печень лося не нуждались в огне. Для ночлега Степан опять устроил себе гнездо в ветвях высокой сосны. Мясо лося он поднял на другое дерево, подальше от себя, опасаясь, что запах крови может привлечь медведя.