— Мне надо проститься с приятелями, — сказал Степан. — Я догоню вас.
Мушкет и Томми выжидающе смотрели на него.
— Ты не слишком-то радуешься встрече со своими знакомыми, — заметил налетчик.
— Дальше я поеду с ними.
— А мы?
— Теперь у вас есть оружие и запасные лошади, в сумках полно консервов и воды. Что еще нужно для небольшой прогулки?
— И куда ты нам советуешь прогуляться?
Степан пожал плечами.
Томми выпалил:
— Оклахома! Я точно знаю, что туда не суются ни солдаты, ни рейнджеры. Там тебя никто не спросит, откуда ты взялся. Устроимся на ранчо. Или будем охотиться. Оклахома — край свободных!
— Оклахома — край голодных, — поправил его Мушкет. — Там не сеют хлеб, потому что ветер выдувает зерно из земли. Скотине там нечего жрать, кроме колючек. И для меня там нет работы, потому что по Оклахоме не ходят поезда. Нет, парни, лучше остаться в Колорадо. Я слышал, скоро протянут ветку до Маршал-Сити. Надо готовиться. Томми, не забивай себе голову всякой ерундой. Ранчо, охота? Это не для нас. Для начала наведаемся в Ледвилл, знаю я там пару надежных парней. Перекантуемся у них, а там видно будет. Ладно, Горящий Волк, оставайся со своими. Может, еще увидимся.
— Держитесь подальше от дорог, — предупредил Степан.
— Сам знаю, — буркнул Мушкет и хлестнул мерина плеткой.
Догоняя казаков, Гончар успел все обдумать. Он не сомневался, что с Мелиссой все в порядке. Она уехала с Холма Смерти в сопровождении Майвиса и женщин. По всей видимости, их-то ополченцы и приняли за банду похитителей, пустились в погоню — и получили по зубам. Что бы сделал Степан на месте Майвиса? Затаился бы в горах. Значит, отряды, которые рыщут по дорогам, ничего не найдут.
Он поравнялся с князем.
— Куда мы сейчас?
— Мы встретили бродячего торговца, и он сказал, что выше по течению реки появилась какая-то новая индейская деревня. Раньше ее там не было. Заглянем туда.
— Выше по течению? Я только что оттуда, — сказал Степан. — Деревни этой больше нет.
— Да? Подозрительно, — заметил Домбровский. — С чего бы они так быстро снялись с места?
— Они не снялись. Все там остались. Но деревни больше нет. Ее сожгли «красноногие». Или, как вы их называете, ополченцы.
Князь, нахмурившись, длинно выругался по-русски и приказал казаку, ехавшему рядом:
— Никита Петрович, командуй привал. Надо покумекать, что дальше делать будем.
Отряд остановился, свернув с дороги в тень низкорослых акаций.
Домбровский расстелил на траве карту.
— Посмотрите, Такер, знакомы вам эти места?
— Немного.
— Вчера мы прочесали долину между двумя поворотами реки. — Он водил по карте соломинкой. — Здесь увидели торговца в лодке. По нашим расчетам, деревня должна находиться вот здесь.
— Она там и была.
Князь снял шляпу и вытер высокий, с залысинами, лоб.
— Когда же ее успели сжечь? — спросил он. — И зачем? Какой смысл сжигать деревни?
— Ну, князь, ополченцев тоже можно понять, — сказал Домбровский. — Идет война. Необъявленная, но война. Если противник начинает похищать девушек, это вызывает озлобленность. Наверно, ополченцы пытались войти в поселок, начался бой, и озлобленность только усилилась. На войне как на войне.
— Там не было боя, — сказал Гончар. — Потому что в поселке не было воинов.
— По крайней мере, наша совесть чиста, — угрюмо сказал князь.
— Не сомневаюсь, что «красноногие» тоже так думают. — Домбровский переломил соломинку и выбросил ее. — Итак, поскольку отпала необходимость проверять эту деревню, мы можем возвращаться в лагерь. Но было бы неразумно идти дважды одной и той же дорогой. Поэтому мы сделаем еще небольшой крюк и заглянем в ущелье. Такер, как вы полагаете, там могут быть индейцы?
— Они могут быть везде, где растет трава и течет вода, — сказал Гончар. — Но как вы собираетесь с ними говорить?
— Никак. Только посмотрим на них издалека, — улыбнулся Домбровский. — Такер, это чертовски хорошо, что мы вас встретили. Не знаю, что вы не поделили с шерифами, но я рад, что вы живы.
— Я тоже. Но если вы намерены дойти до ущелья засветло, надо торопиться. Иначе придется ночевать в степи.
— Мы так и рассчитывали. Вас что-то смущает?
— Признаться, я думал, что увижу профессора уже сегодня.