— Я же говорила, что это самое лучше средство!
Мягкие женские губы еще раз прижались к его губам, и он открыл глаза. Пышная блондинка, смеясь, отпрянула от него и уселась рядом, положив горячую ладонь на его колено:
— Милый, мы долго спорили, каким способом вернуть тебя к жизни. Ты уже десять минут не дышишь. Берта хотела бежать за врачом, но Джек ее не пустил.
— От поцелуя Натали даже мертвый проснется, — ухмыльнулся Тандерс. — Девочки, не пугайтесь. У нас со Стивеном была тяжелая ночь.
— Думаешь, сегодняшняя ночь будет легче? — Натали покачала пухлым пальчиком. — И не надейся, лентяй!
Степан обвел тяжелым взглядом тарелки с объедками, пустые бутылки, горку обглоданных костей…. Напротив него сидела худенькая брюнетка, и его глаза остановились на глубоком вырезе ее розового платья.
— Ты готов? — спросил Тандерс. — Нам пора идти.
— Да. Пора. Я готов. Мне бы только глоток кофе.
— А куда, по-твоему, мы направляемся? Натали любезно пригласила нас на чашку кофе.
— Пойдем.
Он тряхнул головой и решительно встал.
В карете Степан снова заснул, удобно пристроив тяжелую голову на груди худенькой Берты. Грудь была мягкая и высокая, и пахла зеленым яблоком. Особенно сильный запах шел из ложбинки между грудями, и Степану хотелось зарыть свой нос туда как можно глубже.
— Осторожнее, сладкий мой! — Она шлепнула его по руке. — Это платье обошлось мне в семьдесят долларов.
— А выглядит на все семьсот, — пробормотал Гончар.
И сам удивился — с чего это вдруг ему захотелось выдать хоть корявый, но комплимент? С чего это вдруг он так крепко обхватил эту костлявую талию? Неужто так развезло от выпитого? Да нет, вино не виновато…
Он просто не мог оторваться от нее. Когда карета остановилась, Гончар выскочил первым и подал руку Берте. Не дав ей ступить на землю, он подхватил девушку на руки.
— Куда идти?
Его обступили смеющиеся люди.
— Вот это кавалер! Эй, Натали, дай мне тебя поносить! Не до кровати, так хоть до порога!
— Надорвешься!
— А мы вдвоем!
— Двоих маловато будет!
Тандерс в обнимку с Натали шагал впереди, расталкивая толпу. Они поднялись по лестнице и остановились в полутемном коридоре. Снизу доносились звуки пианино, оживленный гомон и хлопки шампанского.
— Тут что-то празднуют? — спросил он у Берты.
— Тут всегда празднуют. — Она похлопала ладошкой по его груди. — Опусти меня, мы уже пришли.
— Не могу. Мне кажется, ты исчезнешь, если я разожму руки.
— Как же мы будем пить кофе?
— А мы не будем.
Он толкнул ногой дверь.
— Не сюда! — Она засмеялась. — Моя комната дальше…
— Эй, Стивен! — прокричал ему вдогонку Тандерс. — Берта хорошая девочка, будь с ней вежливым!
И он был с ней вежливым. Он отвернулся, когда она расшнуровывала платье. И сел в кресло, чтобы не мешать ей прибрать в комнате и приготовить постель. Она скрылась за стеклянной дверью, откуда послышался плеск воды, а потом снова появилась перед ним. Черная прозрачная блузка на тонких бретельках едва прикрывала грудь и живот. Худые ноги были затянуты черными чулками. А между блузкой и подвязками было нечто такое, от чего он сначала рассмеялся, а потом вдруг зарычал, как зверь. Он увидел белые полупрозрачные панталоны с кружевами. Такие он раньше замечал только на девочках из кордебалета, и все удивлялся, неужели эти кружева кого-нибудь могут возбудить. Оказалось, могут. Особенно, когда они подрагивают прямо перед твоим носом.
— Ты будешь послушным мальчиком? — спросила она, садясь в кресло напротив и закинув ногу на ногу. — Я не хочу, чтобы наутро вся кожа была в синяках и царапинах. Ты же не будешь вести себя, как пьяный медведь?
— Разве я пьяный? — хрипло спросил он, не узнавая своего голоса.
— Джек сказал, что ты приехал навестить своего друга, который сидит в тюрьме. Это правда?
— Да.
Зря она заговорила о Майвисе… Хотя нет, не зря. А очень даже кстати.
— Что такого натворил твой приятель?
— Ничего. Его схватили по ошибке. Я хочу его вытащить. Берта…. Это немецкое имя. Ты немка?
— Дурачок. Это не имя, а кличка. Меня зовут Мелани, Мелли. Как тебе больше нравится?
— Милли.
— Хорошо, называй меня Милли. Если ты хочешь вытащить друга из тюрьмы, надо идти к судье. Он милый старик, но иногда бывает ужасно вредным. Представляешь, он хотел закрыть наше заведение. Хорошо, что Мартин вступился.