Отшвырнув спрятанную в рукаве джамбию, Саид просунул руку между лбом Мамеда и подбородком Рейхана, и вцепился чернокожему в плечо, и резко поднял вверх свое предплечье и локоть, с такой силой нажав на горло Рейхана, что его голова вдруг запрокинулась и он ослабил хватку. И Саид навалился всем своим весом на чернокожего великана, и опрокинул его прежде, чем тот понял, что произошло.
– Во имя Аллаха, не двигайся, о Рейхан! Иначе не останется у тебя пути к спасению, ведь нас тут трое, а ты один, – сказал Саид. – И если даже мой ученик Мамед – одна помеха в схватке, то невольница обучена метко метать клинки. И у нее их сейчас два, и она держит их наготове, о Рейхан!
Воистину – Ясмин подобрала брошенную Саидом большую джамбию, и держала ее в левой руке, а в правой у нее был привычный ей небольшой и широкий клинок, чьи свойства и особенности она хорошо знала и чью тяжесть, возможно, умела использовать при броске.
Мамед, полупридушенный, откатился от Рейхана и, не рассчитав, угодил в водоем с проточной водой. И вода попала ему в глотку, и он закашлялся, и вылез мокрый, и Ясмин с Саидом, увидев это бедствие, громко расхохотались.
– Мамед не виноват в твоих злоключениях, о Рейхан, – продолжал Саид. – И в том, что наверху лежат женщины, одурманенные банджем, он тоже не повинен. Когда мы появились тут, все обитатели этого дома уже лежали без сознания, подобные трупам. Впрочем, мы обошли не все помещения. Возможно, только поэтому мы не нашли госпожу и ее ребенка. Но ты лучше нашего знаешь этот дом и все его тайники. Пойдем, поищем, о Рейхан, и если окажется, что вас одурманили ради кражи, и вы потеряли всего лишь кучку монет да горстку украшений, мы возблагодарим Аллаха! Можешь ли ты встать, о Рейхан?
– Если ты отпустишь меня, о рассказчик, – вполне разумно отвечал Рейхан, но оказалось, что этого было мало – голова у него кружилась, и ноги ослабли, и магрибский бандж из наилучшей конопли словно бы лишил его силы, так что Саиду пришлось и помочь ему встать на ноги, и подставить плечо, чтобы чернокожий смог опереться.
Но, слабый телом, он был силен духом, и кричал, и требовал, чтобы его вывели из подвала, и провели по всему дому, и помогли найти госпожу с ее ребенком. И еще он проклинал тех, кто восхищался его обычной осторожностью и предусмотрительностью, таким образом сглазив его.
Первым по лестнице поднялся мокрый Мамед со светильником, за ним – Саид, обремененный Рейханом, а сзади шла Ясмин, и в каждой руке ее было по клинку.
Они обошли весь дом, и опять увидели спящую старуху, и невольницу, что смотрела за ребенком, нашли и другую невольницу, но нигде не было госпожи, так что стало ясно – ни ее, ни ребенка здесь нет, и не было иной причины для применения банджа, кроме их похищения.
– Аллах покарал меня… – сказал Рейхан, отпуская плечо Саида и хватаясь за колонну из колонн, окружающих двор. – Аллах вознаградит вас за то, что вы помогли мне, а теперь ступайте, добрые люди, ступайте прочь, ибо вы больше ничем не можете мне помочь, да и никто не может. Рухнули каменные стены, и обвалились своды, и погибли сокровища… Было два брата – и оба не выдержали испытания, посланного Аллахом…
– Мы не уйдем, пока не поможем старухе и невольницам, – возразил Саид. – Они тоже нуждаются в средстве, исторгающем из внутренностей бандж. И если невольницы молоды, крепки телом и через несколько часов очнутся сами, то старуха может и не проснуться. Как ты полагаешь, о Мамед?
– Скажи мне, когда она должна проснуться, чтобы я успел скрыться, о Саид! – воскликнул Мамед. – Иначе она, восстав со смертного одра, ухватит меня за рукав и примется расспрашивать о книгах, историях, царевичах и царевнах!
– А разве рассказывать истории – не твое нынешнее ремесло, о Мамед? Что же ты от него уклоняешься, о сквернавец, покарай тебя Аллах? – прикрикнул на него Саид. – Этак, чего доброго, и Ясмин откажется спеть нам сейчас про красавиц с могучими бедрами, блистающих избытком распущенных кудрей! Что ты скажешь об этом, о Ясмин?
– Скажу, что мне недостает лютни, и ковров, и занавески, и хорошего вина, и слушателей, знающих толк в музыкальных ладах, о Саид, ибо для тебя и для почтенного Мамеда, когда вы напьетесь вина, скрип колодезного ворота и вопли голодного ишака звучат так же, как наилучшие в мире мелодии, в которых вы понимаете ровно столько же, сколько ворот и ишак! – немедленно ввязалась в склоку Ясмин, и они все трое опять принялись пререкаться, к великому изумлению Рейхана, который вовсе не ожидал в такую прискорбную минуту услышать столько шума и столько глупостей.
– Что вы за люди, во имя Аллаха? – спросил их Рейхан. – Прекратите наконец это словесное сражение и объясните мне, ради Аллаха, как вы сюда попали! Ведь не приснился же мне этот человек, которого привела к госпоже старуха! И мы вместе с ним искали тебя, о Саид, и не нашли, и расстались, и я вернулся сюда, собираясь ближе к вечеру выйти и найти тебя возле хаммама.