Тренер Мадура устроил мне взбучку. «Быть может, весь остальной мир и считает тебя какой-то там суперзвездой, но мы тут с примадоннами не возимся», – сказал он.
Я был разгорячен. Конечно, я злился, но по большей части мне было стыдно. Я ничего не ответил, но когда мы снова начали играть, я начал заколачивать данки. Один за другим. После тренировки тренер Мадура рассмеялся и сказал: «Наверное, мне стоит почаще на тебя орать».
На третий год в школе мы с командой пробились в финал чемпионата штата. К игре против команды «Либерти Хилл» мы подошли без единого поражения. Они вообще не умели играть в посте. Это была команда из тощих белых чуваков, игравших во flex-нападение. Они бросали трешки отовсюду. В первой четверти я набрал три фола. Вскоре после этого схватил и четвертый, и всю третью четверть вынужден был просидеть на скамейке. Это очень раздражало. В какие-то моменты я действительно фолил на этих мелких чуваках, но порой они ныряли на пол, как только я оказывался от них на расстоянии в полметра. Рефери не понимали, что делать с парнем моей комплекции, поэтому их решение было таким: «Если сомневаешься, свисти фол большому пацану».
Когда твой лучший игрок вынужденно отсиживается на скамейке из-за четырех фолов, а твоя команда набирает в каждой атаке по два очка – в то время, как соперники набирают по три, – спустя время становится ясно, что у вас большие проблемы.
И все же у нас оставался шанс выиграть матч на последних минутах. Я вышел бросать штрафной, и если бы я реализовал оба броска, а потом мы успешно бы отзащищались, у нас как раз осталось бы время, чтобы попытаться вытащить игру.
Но я смазал оба броска.
Вот тогда это и началось – вся эта история со штрафными. Возможно, это было своего рода проклятие. Я, правда, не знаю, но с тех самых пор у меня были проблемы со штрафными бросками.
У каждого есть собственная теория о том, почему я не умею бросать штрафные: кто-то говорит, что у меня слишком большие кисти рук, кто-то, что дело в голове, что я слишком много раз меняю технику исполнения, что я недостаточно разгибаю руку, что мне нужно произносить молитву перед каждым броском, что мне нужно съедать перед матчем ровно три бутерброда с арахисовым маслом и обязательно без корочек на хлебе. Безумные теории.
У моей мамы были свои идеи на тему того, что я не умею бросать с линии. Когда мы жили в Германии, я частенько валял дурака, и как-то раз залез на дерево и упал с него, сломав себе запястья. Кажется, мне тогда наложили пару гипсов, но я не уверен. Они как будто зажили сами по себе, вот только с тех пор я не могу сгибать кисти рук назад, вообще. Как бы то ни было, мама считает, что корни моих проблем со штрафными бросками именно в этом.
К выпускному году в Коуле у нас начались проблемы на тренировках, потому что в команде не было игрока, который мог бы играть против меня на равных. Тренер Мадура нанял Херба Мора, бывшего боллера из Коула, до сих по удерживавшего рекорд школы по количеству набранных очков в одной игре. Он был моим учителем по геометрии и главным соперником на тренировках. Он был ростом под два метра и мог неплохо меня отмутузить. Он научил меня джамп-хуку.
И вскоре я начал доминировать. Выпускной сезон в старшей школе вот-вот должен был начаться, но сперва мне нужно было выбрать свой будущий колледж.
Люди всегда писали, что мой переход в ЛСУ был решенным делом, учитывая мои давние дружеские отношения с тренером Брауном, но это было не совсем правдой. Я чувствовал себя обязанным изучить все варианты – обязанным перед самим собой и своей семьей.
Мои родители не ездили со мной на собеседования в колледжи, хотя я уверен, что отец хотел бы на них присутствовать. Он переживал по поводу возможных скрытых выплат, о которых мы то и дело слышали.
Нелегальная вербовка студентов процветала, но я могу честно заявить, что во время своих поездок в колледжи я такого толком не видел. Несколько человек пытались всучить мне стодолларовые бумажки. Клали их мне в руку, когда пожимали ее и говорили: «Вот, убери в карман», но никаких мешков с деньгами и машин мне не предлагали. Оно и к лучшему. Если бы такое случилось, Сержант бы прикончил предлагавшего на месте.
Я посетил пять разных школ. Первой на моем пути была Северная Каролина, университет в Чапел-Хилл. Рик Фокс, позже ставший моим партнером по «Лейкерс», подобрал меня на тачке и вообще хорошо ко мне отнесся, но тренер Дин Смит решил погладить меня против шерсти. Он усадил меня в кресло в своем кабинете и сказал мне буквально следующее: «Я – Дин Смит. Вот, чего я добился. Я довольно крут, а ты вообще слышал про Майкла Джордана? Так вот я его тренировал». Он рассказывал мне о том, как много всего он выиграл, но я и так все это знал.