Заключительная поездка была в ЛСУ. Я три года обменивался письмами с тренером Брауном, поэтому уже неплохо его знал. Я отправился на собеседование, и он отвез меня к себе домой – очень красивый дом с бассейном на заднем дворе. Увидев его, я сказал: «Вау». Никогда раньше я не видел таких красивых домов.
Тогда тренер Браун сказал мне: «Сынок, ты, наверное, думаешь, что этот дом очень и очень неплох, да? Если будешь слушать то, чему я собираюсь тебя научить, однажды сможешь купить себе такой дом, рядом с которым этот будет выглядеть халупой из гетто».
Хм-м-м-м. Мне это понравилось.
Тренер Браун сказал: «Я давно за тобой наблюдаю, и мне нравится, как ты прогрессируешь. Я знаю, что ты, скорее всего, выберешь другое место, но мне бы очень хотелось потренировать тебя. Ты, наверное, смог бы выходить здесь в старте, хотя я не совсем уверен».
Я слушал его вполуха вплоть до этой фразы. Я такой: «Чего? Он не уверен, что я смогу выходить в старте?» Остаток дня я был немного подавлен. Все вокруг говорили мне, что я величайший, а этот парень вдруг говорит мне, что он не уверен, смогу ли выходить в старте за его команду.
Игроки ЛСУ отвели меня в TJ Ribs на обед. Это ресторан неподалеку от кампуса, где куча всего посвящено ЛСУ: там даже выставлен приз Хайсмана, который Билли Кэннон завоевал в 1959-м. Владелец ресторана подошел ко мне и сказал, что, раз я приехал в ЛСУ, он будет внимательно наблюдать за мной.
Предыдущие четыре школы совершили одну ошибку – никто из них не сводил меня на футбольный матч. Тренер Браун попросил одного из своих игроков из ЛСУ, Вернела Синглтона, сводить меня. Я сижу на большом футбольном стадионе, вокруг люди, шум-гам, горит свет, и вдруг свет вырубается, а на меня наводят луч прожектора. Стадионный диктор начинает выкрикивать: «Поздоровайтесь с баскетболистом номер один среди старшеклассников – Шакилом О’Нилом! Пошумите как следует, если хотите, чтобы в следующем году он приехал играть сюда!»
Люди начинают сходить с ума. Я сижу на трибуне в окружении почти двадцати тысяч беснующихся человек и думаю про себя: «Черт, да эти люди меня знают!» Я начинаю оглядываться вокруг и вижу рядом таких горячих девчонок, каких никогда не видал, и они тоже машут мне. Я говорю одной из них: «Так если я приеду сюда, мы с тобой станем друзьями, ведь правда?» Она подмигивает мне и, посылая воздушный поцелуй, говорит: «Однозначно».
Дело с концом. Я подписываюсь в ЛСУ.
Тренер убедил меня, но теперь ему предстояло иметь дело с моим отцом, у которого были собственные твердые убеждения. Когда они оказываются за одним столом, Сержант глядит на Дэйла своим фирменным убийственным взглядом, но тренер Браун совсем не выглядит запуганным. Он говорит Сержанту: «Очевидно, что я здесь потому, что ваш сын – талантливый игрок. Сейчас все программы будут наперебой рассказывать вам о своих спортивных комплексах и о том, как они пробьются в финал Четырех, а еще обо всех деньгах, которые смогут заработать для Шакила.
Я же лишь хочу, чтобы вы знали, что я в первую очередь вербую личность, а уже потом баскетболиста, и если ваш сын решит послушать то, чему я собираюсь его научить, велик шанс, что и через двадцать пять лет я по-прежнему буду занимать место в его жизни. И притом значительное место».
Так он убедил Сержанта одобрить мой выбор. Могу сказать вам, что все, что сказал мне в тот день тренер Браун, действительно сбылось. Покинув ЛСУ в 1992-м, я перешел в NBA и заработал там миллионы долларов. Приобрел дом в Орландо площадью почти в шесть тысяч квадратных метров, в котором есть крытый спортзал, сигарная комната, кинотеатр и бассейн глубиной пять метров. И Дэйл Браун действительно занимает место в моей жизни. Он – член моего кружка доверенных лиц, а это очень и очень малочисленная группа.
Как только я даю согласие ЛСУ, я сразу же становлюсь рок-звездой в старшей школе Коул. Я скоро буду звездой студенческого баскетбола, поэтому уже сейчас начинаю вести себя соответственно, хотя еще продолжаю играть за «Кугарс».
На какое-то время мы теряем Джеффа Петресса из-за его плохих оценок, но это не имеет значения. Пацан по имени Эрик Бейкер тоже умеет забрасывать, и вот мы снова непобедимы, а я получаю все внимание прессы и начинаю думать, что я – Мужик. На наших играх каждый вечер аншлаги. Детишки выстраиваются в очередь, чтобы попросить у меня автограф. Партнеры начинают называть меня Shaquille the Deal, а иногда просто The Deal.
Чувство было потрясающее. Я так много времени провел в размышлениях о том, смогу ли когда-нибудь добраться до этого момента в своей жизни – особенно после того, как меня отцепили от команды в Германии. А теперь, как и говорил мне Сержант, все начало складываться как надо. Я правда думал, что я особенный, мама всегда говорила, что я таким стану.